Поединки на работающем сердце

«Их судьбы – как истории планет…» Эти строки удивительным образом отражают долговременный феномен первопроходцев в медицине, ее высший интеллектуальный потенциал. Ведь только своим талантом, своей неисчерпаемой энергией такие врачи способны внести в сферу отчаянной борьбы с жизненно опасными недугами светлый луч надежды.

Именно такой эффект имеет научная деятельность одного из видных специалистов Института сердечно-сосудистой хирургии имени Н. М. Амосова НАМН Украины, заведующего отделением хирургического лечения ишемической болезни сердца, доктора медицинских наук, профессора Анатолия Викторовича Руденко.

Конечно же, его профессиональная эволюция, его удивительные прорывы в лечении одного из самых массовых заболеваний – ишемии сердца – зиждутся на великом подвижничестве его прямых учителей и наставников: Николая Михайловича Амосова и Геннадия Васильевича Кнышова. Вместе с тем Анатолий Руденко принадлежит к наиболее результативным продолжателям их начинаний.

Хирургами не рождаются, хирургами становятся – этот постулат применим и к Анатолию Викторовичу. Любовь к хирургии зародилась в нем еще в студенческие годы, когда он учился в Киевском медицинском институте. Вообще А. Руденко, уроженец Маньковки, что на Черкасщине, – первый посланец в медицину в своей семье. Его мама – преподаватель математики в средней школе, а отец – инженер. Естественно, Анатолий не мог не пристраститься и к математике, он хорошо владеет ее формулами и сейчас, но желание стать врачом было сильнее. Школу закончил с золотой медалью, никогда не имел ни одной четверки. Поэтому в медицинский институт, сдав лишь один экзамен, поступил с первой попытки. На старших курсах Анатолий иногда ночи напролет проводил в клинике факультетской хирургии по бульвару Шевченко, 17, которой руководил тогда замечательный хирург Игнат Михайлович Матяш. Особенно много работы выпадало по четвергам, когда клиника дежурила по скорой помощи. Руденко все уверенней ассистировал врачам, умело делал перевязки. К завершению учебы не один раз оперировал самостоятельно.

По распределению молодой хирург был направлен по специальности, для прохождения интернатуры, в Черкассы, в Больницу скорой помощи. Приходилось осваивать новую практику. Однако спустя год больницу расформировали. И Руденко оказался на вольных хлебах. В один из январских дней 1978 года он пришел в клинику сердечно-сосудистой хирургии, входящей тогда в состав Института туберкулеза и грудной хирургии на Батыевой горе, и сразу же, без какого-то предварительного уговора, попал в кабинет к профессору Амосову.

– Все бегут, а ты просишься, – отреагировал Николай Михайлович на желание молодого специалиста быть сюда зачисленным. – Что ж, приступай…

Не все выдерживали эту планку стоицизма – очень большая физическая и психологическая нагрузка, весьма скромная зарплата и, главное, амосовский максимализм. «Из девяти выпускников моего курса, направленных в амосовский институт, – вспоминает Анатолий Викторович, – здесь теперь остался я один».

Благодаря своему тихому упорству Руденко вошел в когорту самых устойчивых и безотказных. Оперировал изо дня в день, целиком повинуясь новым программам безостановочного ритма клиники. В основном это были операции по протезированию митрального клапана, включая и амосовскую новинку – все шире использовавшийся первый в мире атромботический клапан. Операции в большинстве случаев шли с использованием АИК – аппарата искусственного кровообращения. Параллельно выполнялись сложные вмешательства при врожденных пороках сердца, когда такие дети уже были в состоянии выдержать операцию. Это был коллективный пробег с максимальным в Советском Союзе ежегодным количеством операций.

Кардиохирургия бурно развивалась, и в 1972 г. Г. Кнышов после зарубежной стажировки выполнил первое в Украине аортокоронарное шунтирование, наложение спасительной ветви к вконец изнемогшему сердцу. Это был большой скачок вперед, однако поток подобных спасительных реконструкций нарастал лишь постепенно. Шло время. Николай Михайлович, когда в 1988 г. ему исполнилось 75, бесповоротно решил оставить директорский пост в организованном пять лет назад, его именем и опытом, Институте сердечно-сосудистой хирургии. Рейтинговым голосованием на эту должность был избран Г. Кнышов, до этого дня заместитель Н. Амосова по науке. Рухнул «железный занавес», а спустя несколько лет Украина обрела независимость. Хирурги амосовского НИИ теперь все чаще направлялись для овладения новым опытом в первоклассные западные клиники. Их охотно принимали, проникаясь киевскими проблемами. Впрочем, для таких шагов необходимо было в достаточной степени владеть английским, а нередко и немецким языками. Для Руденко, который еще в школе обучался немецкому, это не представляло сложности. И вот ворота в искусстве аортокоронарного шунтирования открываются и перед Анатолием Руденко. Вместе с Борисом Тодуровым, одним из первых в Украине хирургов, пересадивших сердце, он попадает в клинику профессора Райнера-Кёрфера в небольшом немецком городке Бад-Ойенхаузене. Все здесь сосредоточено вокруг клиники, где Кёрфер выполняет трансплантацию сердца. Б. Тодуров увлекается именно этим направлением, а А. Руденко погружается в тайны успешных аортокоронарных шунтирований. Стажировка длится три месяца. Получен большой опыт. Так получилось, что в этой клинике Руденко доведется побывать еще раз, но об этом позже… А в стенах родного кардиоинститута произошел для него радикальный поворот. Г. Кнышов считает необходимым как можно скорее перейти к широкому хирургическому лечению инфекционного эндокардита – септических микробных атак внутри сердца. Таких пациентов после безуспешного предварительного лечения в тяжелом состоянии все чаще доставляют в клинику. Нередко это люди из малоимущих слоев населения. Помощь им надо оказывать целиком бесплатно. Руководство новым отделением новый директор поручает Руденко. Кнышов и сам очень увлечен этим драматическим направлением. Операция неимоверно сложна. Искусственный клапан нужно погрузить в разрушенное инфекцией пространство между полостями сердца. Антибиотики здесь бессильны: клапаны из пластмассы и металла обычно быстро отторгаются. По идее Геннадия Кнышова внедряют принципиально новый метод трансфузии подогретой крови при использовании АИК. Такой, пока еще нигде неизвестный, способ с температурным воздействием на инфицированное ложе приводит к фантастическим результатам. Больные, как правило, выздоравливают, причем рецидивы теперь возникают у них значительно реже, чем раньше. Это беспрецедентная положительная статистика противоборства с тяжелейшим недугом сердца, по эффективности значительно превосходящая аналогичные операции, которые до этого производили в других странах. В 2005 г. Г. Кнышов, А. Руденко и их коллеги, занимавшиеся этой проблемой, были удостоены Государственных премий Украины в области науки и техники. Но еще раньше, в середине 90-х, А. Руденко возглавляет отделение хирургического лечения ишемической болезни сердца, где трудится и поныне. Более десяти раз он посещает клиники во Франции, Англии, США, Германии, в целях приобретения необходимого опыта. Многое дает пребывание в клинике в штате Техас, США, где аортокоронарное шунтирование поставлено, как говорится, на поток.

«Ишемическое событие» – таким словосочетанием бесстрастно называют такие угрозы сердцу на научных конференциях. Но ведь необходимые ангиореконструкции выполняются, как правило, с использованием АИК. Однако отключение сердца, пусть временное, немалый риск для пациента. Когда сердце больного вновь «запускают», замирают и сердца хирургической бригады. И Анатолий Викторович задумался: быть может, такие операции осуществимы и без АИК? В 2000 году в Институт сердечно-сосудистой хирургии в Киеве, за свой счет, приезжает бригада американских кардиохирургов и медицинских сестер, среди них – и доктор Чарльз Райтер из клиники в Техасе. Вместе с Анатолием Руденко он выполняет первое в институте аортокоронарное шунтирование на работающем сердце без применения АИК. Тут важно остановиться на одной детали. При операции используется специальная рамка, облегчающая выделения венечных сосудов, на которых достигается обновление шунтами. К слову, эта рамка профессором А. Руденко была несколько усовершенствована. Он и сейчас ею пользуется. И вот после отъезда Ч. Райтера Анатолий Викторович приступает к самостоятельным перестройкам на работающем сердце. Такой практически ежедневный штурм длится уже 15 лет. Анатолием Руденко и его помощниками выполнено уже свыше 10 тысяч таких операций с прекрасными клиническими результатами. На сегодня это самая высокая в мире спасительная статистика.

– Анатолий Викторович, но ведь на самом деле, учитывая филигранность подобных микрохирургических операций, каждый раз, даже при Вашем опыте, все приходится выполнять как бы заново. Что самое трудное и самое главное?

– Работать очень методично, не торопиться, хотя нужно стремиться сделать все весьма быстро, ибо операция выполняется под наркозом. Сосудистые веточки из арсенала маммарных и других источников, скажем нижних конечностей, нужно, иногда входя в крайне суженные коронарные артерии, вшить так искусно, словно самому себе. Великий хирург и великий мастер Сергей Сергеевич Юдин как-то сказал: «Хирург должен обладать глазом орла и руками белошвейки». Что ж, наши операции, да еще с помощью сильной оптики, всегда – рукоделие. Но поскольку оперировать нужно каждодневно, а мы выполняем такие операции 5 раз в неделю, теперь и в случаях инфаркта, опыт наш растет.

– Вы один из немногих хирургов, сразу же избранных в состав НАН Украины – высший синклит научной мысли. Тут, очевидно, есть своя логика?

– Я думаю, она и впрямь есть. Ведь речь идет о двух крупных сменах вех в хирургии сердца, победах над инфекционными эндокардитами и конвейере операций на работающем сердце, с новым сосудистым интегралом. Видимо, это те ситуации, когда сама практика побуждает к пересмотру теории. Очевидно, этим объясняется оказанная мне честь быть избранным в состав такой большой и уважаемой академии, возглавляемой крупнейшим ученым Борисом Евгеньевичем Патоном.

– Во время недавней конференции по проблемам атеросклероза Вы выступили, я бы сказал, с ошеломляющим докладом о Вашей методике аортокоронарного шунтирования с использованием Вашей новой технологии у больных сахарным диабетом. Некоторые докладчики говорили на конференции и об использовании стентов при операциях на сердце у таких больных. Но Ваши результаты куда лучше. Выполнено свыше полутора тысяч таких вмешательств у подобного очень тяжелого контингента пациентов.

– Дело в том, что сахарный диабет сопровождается интенсивным склерозированием сосудов, остановить который практически невозможно. Стентирование в подобных случаях выглядит весьма рискованно. Применяемые нами операции с обновлением всего сосудистого ложа сердца и наложение пяти-шести шунтов, видимо, предпочтительно. Правда, таких больных вместе с профессором Еленой Ивановной Митченко из Института кардиологии имени Н. Д. Стражеско в этом знаменитом учреждении перед переводом в нашу клинику тщательно готовят, эффективно снижая гипергликемию. Таким образом, это наше совместное начинание. И здесь можно сказать: кто же, если не мы?!

– Когда Вы начинали делать первые шаги в этой спасительной сфере, о Вас можно было сказать – «И один в поле воин». А как теперь?

– Очень важный для меня вопрос. В нашем отделении работает 15 врачей, из них 11 хирургов. Семеро из них уже овладели под моим руководством аортокоронарным шунтированием на работающем сердце.

– Обратимся к Вашему особому союзу с Николаем Михайловичем Амосовым. В книге воспоминаний «Голоса времен» он описывает свое пребывание в клинике Кёрфера в Германии, где ему было произведено аортокоронарное шунтирование и протезирование аортального клапана. Мне, Анатолий Викторович, посчастливилось готовить предисловие к этой книге. Однажды Николай Михайлович позвонил мне домой и сказал, что он уже не в состоянии непрерывно принимать нитроглицерин по поводу болей в сердце и едет на операцию в Германию. Просил при любом исходе довести рукопись книги до финала. Но ведь обратиться в клинику Кёрфера порекомендовали ему Вы?

– Наверное, все произошло не сразу и не вдруг. Во время стажировки у Кёрфера, кардиохирурга колоссальных возможностей, я обратил внимание, что здесь в незыблемом плановом порядке оперируют по поводу проблем сердца и многих пожилых пациентов. А ведь Николаю Михайловичу было уже за 80. В нашем институте операции в этом возрастном регистре тогда не выполнялись, ибо тут требовались надежные методики и аппаратура для искусственной вентиляции легких после операции. И узнав, что у Николая Михайловича обострилась ишемическая болезнь сердца, я высказал предложение об успешной операции в клинике Кёрфера. К слову, Кёрфер после выздоровления Амосова приезжал в Киев, и это была незабываемая встреча… Но тогда мы созвонились с немецким профессором, и он сразу же дал согласие на госпитализацию своего украинского коллеги. В 1998 году вместе с Николаем Михайловичем в Германию поехали его дочь, Екатерина Николаевна, и я. Амосов своей писательской рукой подробно описал этот благополучный исход, свои впечатления о Кёрфере – настоящем титане кардиохирургии, о великолепно налаженных технологиях лечения и ухода.

– Анатолий Викторович, когда я позвонил Вам, чтобы условиться о встрече в институте в Вашем кабинете на пятом этаже, Вы сказали, что вчера пришлось оперировать до поздней ночи. Чем была вызвана эта необходимость?

– Вы знаете, мы пришли к выводу, что операции на работающем сердце, о которых мы говорили, возможны, а скорее и необходимы, и в случаях с начинающимся инфарктом миокарда. И мы их безотлагательно выполняли. Ждать просто нельзя! Вот такую операцию мне и пришлось произвести в эти поздние часы. Ведь мой принцип, которого я неизменно придерживаюсь: не отказывать в помощи, если это только в моих силах, ни одному пациенту!

…Мы беседовали с Анатолием Викторовичем после его большого хирургического дня. За окном, в стремительно наступивших сумерках, большими хлопьями падал первый снег. Напротив здания останавливается маршрутка с обозначенной конечной остановкой «Институт имени Н. М. Амосова». Символично, что эти быстроходные «бусики» с такой надписью начали ходить сюда, на взгорье над Киевом, в дни, когда учреждение еще не носило имя легендарного хирурга, дело которого живет и благодаря таким его выдающимся ученикам, как мой собеседник…

Подготовил Юрий Виленский