27 березня, 2015
Александр Возианов: «В Академию нельзя прийти незаслуженно»
Наша беседа с доктором медицинских наук, профессором, академиком НАН и АМН Украины, директором Института урологии АМН Украины, президентом Академии медицинских наук Украины, лауреатом Государственной премии, заслуженным деятелем науки Украины Александром Федоровичем Возиановым состоялась в его кабинете на Верхней, 5. Позади — торжественные чествования Академии медицинских наук по поводу ее десятилетия, впереди — привычно жесткий, отработанный до мелочей график работы. Однако ни накопившаяся за последний месяц усталость, ни запланированные на этот день дела никак не отразились на нашей беседе. В течение часа Александр Федорович терпеливо и скрупулезно отвечал на многочисленные вопросы.
— Вот уже десять лет существует мощная структура — Академия медицинских наук. Достаточен ли этот срок для подведения итогов?
— Некоторые итоги подвести можно. Но для начала хотелось бы сказать, что создание нашей Академии было необходимым и одновременно закономерным этапом развития медицинской науки. Необходимым, потому что в переходный период становления независимой державы нельзя было позволить умереть тем славным традициям медицинской науки, которые существовали в Украине. Вспомните такие фигуры европейского масштаба еще первых выпусков Киево-Могилянской академии, как Нестор Максимович-Амбодик, братья Шумлянские, Данила Самойлович. Служение созданным ими традициям продолжили наши знаменитые соотечественники: Н. И. Пирогов, И. И. Мечников, В. П. Образцов, Д. К. Заболотный, А. А. Богомолец, Н. Д. Стражеско и многие другие. Закономерность же состоит в том, что именно Академия способна эффективно решать такие задачи, как определение приоритетных направлений развития медицинской науки, проведение на высоком научном и методическом уровне фундаментальных и прикладных исследований, содействовать интеграции академической, вузовской и отраслевой медицинской науки, формировать единую политику в этой сфере.
Все это в совокупности послужило причиной того, что несколько ведущих ученых страны — Б. Е. Патон, Н. М. Амосов, А. А. Шалимов, А. Ф. Возианов, Ю. И. Кундиев, В. В. Фролькис, — заручившись поддержкой бывшего главы государства, экс-президента Украины Леонида Кравчука, добились принятия парламентом Закона об организации Академии медицинских наук Украины — самостоятельной и независимой структуры, главная задача которой — заниматься развитием медицинской науки и технологий с целью поддержания на должном уровне здравоохранения страны. Указ Президента Украины был подписан 24 февраля 1993 года.
Надо сказать, что с первого дня принятия Украиной независимости мы, ученые, объясняли лидерам нашей державы, что в связи с крайне плохим финансированием здравоохранения нельзя допустить двух вещей: ликвидации фельдшерско-акушерских пунктов, которые как раз и сокращались в первую очередь, и прекращения финансирования научных институтов, являющих собой истинную медицину с ее историей и достижениями. Это — Институт сердечно-сосудистой хирургии, Институт педиатрии, акушерства и гинекологии, Институт эндокринологии и обмена веществ, Институт урологии и многие другие. Благодаря созданию Академии, я считаю, нам удалось уберечь эти научные учреждения от полного развала и дать возможность ученым активно заниматься медицинскими проблемами, которых в Украине более чем достаточно.
Конечно, во главе угла остается чернобыльская проблема, которая, спустя годы, становится все более актуальной. Не могу не затронуть еще один важный вопрос — отсутствие достоверных статистических данных. Украинская статистика полностью соответствует знаменитому выражению — есть ложь, большая ложь, гигантская ложь и только за ней следует статистика. На коллегии Минздрава я докладывал, что процент умерших в мире от инфекционных заболеваний составляет 33 %. В Украине реальной статистики по инфекционным заболеваниям просто нет. Нам почему-то стыдно признаться, что эти заболевания имеют место. В мире половина взрослого мужского населения, а это — миллионы человек, страдает воспалением предстательной железы. У нас ситуация та же. Зайдите в любую поликлинику и вы увидите, какая большая очередь возле кабинета уролога. Эти больные — несчастные люди, несчастны их семьи. Но статистика говорит лишь о небольшом проценте урологических заболеваний, среди которых такого заболевания, как простатит, нет вообще. Спрашивается, чего боимся? Правды?
— Александр Федорович, по вашему мнению, позиция, которую сейчас АМН Украины занимает, соответствует потребностям современной науки или требуются определенные изменения?
— Скажем так, потребности науки она удовлетворяет неполностью по одной причине — на современном этапе знания и умения наших ведущих специалистов не соответствуют финансированию медицины. Мы знаем и умеем намного больше, чем реально можем сделать. Издано 17 тысяч публикаций наших специалистов в зарубежных медицинских изданиях, мы постоянно выезжаем на конгрессы и симпозиумы, проводим операции. Все это говорит о том, что наши умения, возможности, опыт не остаются нереализованными. Но этого мало, мы должны продолжать развиваться, а для этого требуются денежные вливания и разумные законы.
В моем институте, например, на протяжении 30 лет проводятся пересадки почки. Чтобы расширить это направление, мы приняли решение объединить Институты хирургии и трансплантологии. Все, что зависело от нас, специалистов, мы сделали — создали более мощную структуру. Затем был принят Закон о трансплантации, но какой результат? Вместо 100 пересадок почек в год, что мы делали раньше, в прошлом году сделано только 18, а в одном только Киеве пересадки почки ждут 300 человек. Через сколько лет они дождутся операции, если мы будем делать в год по 18 пересадок? А пересадки сердца, печени? За последнее время в Украине пересажено только два сердца, цифра просто смешная.
Когда в Верховной Раде начинаешь говорить с лидерами фракций об этом вопросе, они отвечают вопросом на вопрос: разве во время принятия Закона присутствовал хоть один человек, который вышел на трибуну и толково объяснил суть проблемы? Мы-то в этом не разбираемся. А кто мешал пригласить нас, специалистов? Ведь когда кто-то из депутатов нуждается в операции или лечении, нас находят сразу.
На самом деле, во всех странах мира все просто и демократично. Там провели социологический опрос населения, по сути, с одним-единственным вопросом, согласны ли они в случае внезапной смерти отдать свои органы для спасения других людей. В большинстве стран примерно 80 % людей ответили «да». В паспорте каждого из опрошенных поставлен штамп «о’кей» или «ноу». И никаких постановлений после этого не нужно — это волеизъявление каждого человека. Мы же начинаем принимать глупые законы, изобретать никому не нужный велосипед, тогда как все давно изобретено и работает. Нам остается лишь выбрать подходящий к нашей ситуации в стране вариант.
— В состав Академии входит 36 институтов. Какие из них, на ваш взгляд, наиболее прогрессивны, в каких научных направлениях наши ученые достигли наибольших успехов?
— Конечно, делить институты на перспективные и неперспективные я не стану. Мне, как президенту АМН Украины, нужно поддерживать все учреждения. Конечно, среди них есть более и менее крупные, популярные и менее популярные. Однако большинство наших институтов известны и в странах Европы, и во всем мире, с мнениями наших специалистов считаются. В прошлом году на международном симпозиуме в Вашингтоне доклад, который был подготовлен по результатам исследований украинских и японских ученых, получил золотую медаль. Это можно назвать уникальным событием для международных форумов по проблемам медицины, поскольку ни один украинский доклад, тем более в Америке, где признаются успехи только американцев или, в крайнем случае, англичан, французов, немцев, не получал такой высокой оценки.
Исследования в Институте урологии и нефрологии на предмет выявления злокачественных новообразований у пациентов, прооперированных по поводу урологических заболеваний, мы начали давно, практически сразу после чернобыльской катастрофы, поскольку понимали, что малые дозы радиации начнут сказываться на здоровье людей через несколько лет. Оперируя больных не только в Украине, но и за рубежом, мы брали у них кусочки ткани мочевого пузыря, накапливали этот материал; японцы проводили исследования в лаборатории, изучая молекулярно-генетические механизмы канцерогенеза в мочевом пузыре. Несколько лет скрупулезной работы показали, что у многих больных на уровне гена выявлены раковые изменения в клетке. В результате мы получили такие цифры: в Швеции почти не было выявлено скрытого рака, в Австрии — 10 %, в Украине в чистой зоне — 45 %, в загрязненной — 94 %. Когда через пять лет, мы вызвали этих пациентов на контрольное обследование, многие из них уже были онкобольными.
Сегодня чернобыльская тема продолжает разрабатываться, наши специалисты предложили новый эффективный метод низкодозовой комбинированной эстроген-антиандрогенной терапии рака предстательной железы, впервые в Украине использован метод вапоризации аденомы предстательной железы. Год назад наш Институт разделен на два самостоятельных учреждения — Институт урологии и Институт нефрологии, поскольку урология и нефрология — две разные научные специальности, хирургическая и терапевтическая, которые призваны решать разные методические проблемы и потому должны развиваться отдельно.
Сейчас много интересных разработок ведется в Институте сердечно-сосудистой хирургии, Институте терапии, Институте кардиологии им. Н. Д. Стражеско. В Институте терапии, например, впервые в Украине изучены механизмы биологического действия нового класса химических соединений углерода — фулеренов, выявлены их антиоксидантные, мембрано-стабилизирующие и дезагрегантные особенности. Ученые Института кардиологии им. Н. Д. Стражеско разработали «Национальную программу профилактики и лечения артериальной гипертензии в Украине», предложили новые классификации заболеваний системы кровообращения, которые приняты на VI Национальном конгрессе кардиологов Украины, новый оригинальный метод исследования больных с сердечно-сосудистой патологией — магнитокардиографию.
В Научном центре радиационной медицины выполнен большой объем фундаментальных и прикладных исследований влияния ионизирующего излучения на организм человека. Пристальное внимание ученые Института эндокринологии и обмена веществ им. В. П. Комиссаренко уделяют изучению механизмов развития наиболее распространенного эндокринного заболевания — сахарного диабета и его осложнений. Здесь создана база данных Украинского реестра детского сахарного диабета, определены методы ранней диагностики диабетической нефропатии, поражений костно-суставной системы, диагностически-лечебный алгоритм для больных раком щитовидной железы, а предложенная хирургическая тактика лечения этих больных позволила повысить радикальность оперативного вмешательства, снизить риск развития рецидивов заболевания в 2,4 раза.
Научно-исследовательские работы, проведенные в Институте педиатрии, акушерства и гинекологии, дали возможность выяснить механизмы формирования фетоплацентарной недостаточности при разных видах акушерской и экстрагенитальной патологии. Создан «Сертификат плаценты», который используется для выделения групп риска при нарушении здоровья среди новорожденных детей. Совместно с Институтом нейрохирургии разработан новый метод лечения детского церебрального паралича, включающего трансплантацию аллогенной эмбриональной нервной ткани.
При непосредственном участии Института геронтологии была разработана и утверждена Указом Президента Украины программа «Здоровье пожилых людей», в соответствии с которой в Академии создан Научно-диагностический центр «Здоровье пожилых людей».
К сожалению, в Украине продолжает расти заболеваемость туберкулезом, значительный вклад в разработку форм и методов борьбы с которым вносят ученые Института фтизиатрии и пульмонологии им. Ф. Г. Яновского. При их участии принята Национальная программа борьбы с туберкулезом, а также новые, более эффективные режимы химиотерапии больных с впервые выявленным деструктивным туберкулезом легких. В Институте онкологии апробируются новые методы диагностики и лечения опухолей разного типа и локализации. Для решения основных проблем в организации противораковой борьбы в стране Институт разработал Государственную программу «Онкология», создан Национальный канцер-реестр Украины.
Мы имеем мощный хирургический комплекс, созданный институтами хирургического профиля, в которых продолжается активная разработка эффективных методов хирургического лечения заболеваний мочеполовой системы, органов пищеварения, сердечно-сосудистой системы, костно-мышечного аппарата, бронхо-легочной патологии, болезней ЛОР-органов, глаз, стоматологических заболеваний, травматических повреждений органов и т. д.
Важными направлениями, имеющими большое значение для здравоохранения, остаются разработка и создание новых лекарственных средств. В первую очередь хотелось бы отметить работу ученых Института фармакологии и токсикологии, а также других учреждений Академии, которые имеют опыт разработки биостимуляторов, адаптогенов, витаминных препаратов, пищевых добавок.
Все сделанное за эти годы я, конечно, перечислить не могу, привожу только отдельные примеры. Но, поверьте, в составе Академии нет ни одного Института, который бы не имел положительных научных результатов, не внес определенный вклад в развитие медицины. Хотя я более чем уверен, что сейчас мы должны заниматься другой деятельностью, потому что лет через 15-20 медицина претерпит кардинальные изменения. В том традиционном виде, в котором она существует сейчас, ее скоро не будет.
— Вы имеете в виду последние разработки в области генетики?
— Именно так. Пройдет немного времени, и наука будет тесно связана с генетикой. Об этом говорят те открытия, что сделаны за последние пять лет и которые могут радикальным образом повлиять на дальнейшие преобразования в медицине, а возможно, и в биологии человека. Закончена расшифровка генетического кода человека, ставшая завершающим этапом международного проекта «Геном человека». Американские ученые Джеймс Томпсон и Джон Беккер выделили человеческую эмбриональную стволовую клетку. Уникальная способность этих клеток давать начало, по крайней мере, 350 разным типам клеток открывает широкие перспективы их практического использования в биологии и медицине, в первую очередь в трансплантологии. Таким образом, уже сегодня можно говорить о том, что проведена инвентаризация генов человека, и мы вступили в эпоху новой науки — геномики. Кстати, в настоящее время ученые начали разработку еще более грандиозного проекта — проведения инвентаризации всех белковых молекул организма, создания протеомной карты человека. Таким образом, за эрой геномики может прийти эра протеомики, что откроет неограниченные возможности для понимания возникновения и развития болезней, для разработки наиболее эффективных средств их лечения.
Постепенно в мире внедряется фармакогеномика и фармакопротеомика. К 2010 году планируется разработать методы генной терапии не менее чем 25 врожденных заболеваний, что только в США уменьшит затраты на лечение на два миллиарда долларов. Ожидается, что через 10-15 лет будут получены принципиально новые антигипертензивные, противоопухолевые и антидиабетические средства. Кроме того, среди ближайших перспектив — создание животных для трансплантации органов, которые не будут иметь специфических генов гистосовместимости, создание трансгенных организмов, что способны продуцировать факторы, имеющие лечебные свойства, которые могут быть использованы для лечения или профилактики определенных заболеваний человека.
Сейчас ведущие научные учреждения и фирмы многих стран мира переключаются на штучные биологические системы человека всех уровней сложности. Работы, которые без преувеличения можно назвать работами по обновлению человека, развиваются одновременно в двух направлениях. Одно из них связано с использованием стволовых клеток и созданием органов и тканей вне организма с последующей имплантацией их пациентам; второе заключается в том, что из стволовых клеток выращивают определенный пул клеток и этот пул вводят в организм для обновления частей органов и тканей непосредственно в организме пациента. Сейчас исследования в этой области получили такое бурное развитие в мире, что если в Украине не будет Института этого направления, мы просто безнадежно отстанем. Этот Институт должен быть создан именно в составе Академии медицинских наук, и мы уже обратились к руководству страны с таким предложением. Безусловно, это потребует больших усилий и больших средств, но это дело надо начинать, я в этом абсолютно уверен. Тем более, что в Советском Союзе на протяжении 70 лет ученые плотно занимались этим направлением, мы были на первом месте в мире по разработкам, и эти позиции еще непоздно отвоевать.
— В чем вы видите целесообразность такого шага, как увеличение штата членов-корреспондентов и академиков Академии?
— Число членов-корреспондентов и академиков всегда увеличивается с приходом выборов. Во всем мире звание академика присваивается пожизненно. Человека избирают навсегда за его заслуги. Когда люди живут долго и, слава Богу, если это происходит, то с течением времени все академики становятся людьми преклонного возраста. И если появляются достойные молодые ученые, какие могут быть ограничения? Во всех развитых странах мира этих ограничений не существует. Главное условие — в Академию нельзя прийти незаслуженно, академиков должны избирать. Могу сказать, что в наших рядах сегодня есть относительно молодые по возрасту люди, которые уже много сделали в науке и могут занять вакантные места.
— Сегодня в науке происходит интеграция — институты и медицинские учреждения многих стран Европы и мира объединяются для проведения многоцентровых исследований. Какое развитие получили международные научные связи Академии, и как вы оцениваете роль наших ученых в этой интеграции?
— Международные связи — неотъемлемая составляющая деятельности наших институтов, плодотворность которых основывается на сотрудничестве с иностранными партнерами. Наши ведущие специалисты, их исследовательская работа хорошо известны в широких медицинских кругах за рубежом, в правительственных, общественных, производственных, религиозных и других структурах многих стран мира. Ученые Академии являются членами около 130 международных научных обществ, медицинских ассоциаций, зарубежных академий, советниками или экспертами таких авторитетных организаций, как ВОЗ, МАГАТЭ, Международная организация труда. Зарубежные ученые считают за честь быть избранными членами нашей Академии, ими стали 10 авторитетных ученых из России, США, Италии, Японии, Польши, Беларуси.
За прошедшие десять лет наши ученые работали с учеными многих стран: Франции, Японии, Германии, Бельгии, Швейцарии, США и других. Ряд институтов Академии сотрудничают со Всемирной организацией здравоохранения и подписывают с нею соглашения при выполнении общих проектов. Ученые и научные учреждения получают гранты от МАГАТЭ, Фонда Сороса, программы «Тасис-Коперникус» и ряда зарубежных медицинских обществ, регулярно выезжают за рубеж на стажировку в известные европейские и американские клиники, а также для участия в конгрессах и конференциях. Если оперировать конкретными цифрами, то за годы существования Академии наши ученые принимали участие более чем в 600 международных форумах, выступили с почти пятью тысячами докладов.
Об интеграции в науке свидетельствует и тот факт, что многие зарубежные фармкомпании обращаются в наши научные институты для проведения исследований по апробации новых препаратов. Сегодня такие исследования ведутся, по меньшей мере, в 5-7 институтах. В прошлом году в Институте урологии проводилось исследование, результаты которого фармфирма разослала в 38 стран мира, и по качеству его проведения мы заняли 6-е место. Я был очень доволен, ведь если проведение исследований у нас находится на должном уровне, это говорит о том, что уровень науки и клинической медицины в наших институтах также мало уступает зарубежным.
— За рубежом существуют такие структуры, как Академия медицинских наук?
— Да, они имеют разные названия, но цель и задачи одни и те же. Надо сказать, что в развитых странах эти учреждения являются независимыми в плане финансирования. Мы долгое время боролись за это и, наконец, после долгих мытарств добились решения парламента и принятия Закона о том, что финансирование всех государственных Академий будет отдельной строкой в бюджете. В условиях нашей страны, когда многое зависит от девочки в бухгалтерии, это крайне важно. Какие это будут средства, пока неизвестно. Думаю, сколько государство сможет выделить, столько и будет, требовать больше мы не сможем. Но главное, что все средства будут поступать централизованно, и это уже позитивный шаг, поскольку их можно будет открыто и прозрачно распределять между институтами. Предложение о самостоятельном финансировании Академии в парламенте получило 360 голосов «за», то есть за него проголосовало конституционное большинство.
— Сейчас много говорится о необходимости принятия Закона об обязательном медицинском страховании. При этом все понимают, что без разработки и внедрения стандартов лечения он работать не сможет. Кто, по вашему мнению, должен стать головным органом, который будет отвечать за этот вопрос?
— Я думаю, резонно было бы сделать так, как делается во всем мире, когда такими специальными вопросами занимаются профессиональные ассоциации. Это их функция. Например, американские хирурги разработали операцию, апробировали метод лечения и на очередном съезде члены Американской ассоциации хирургов голосуют, принимают решение, и это решение «спускается» всем остальным организациям. И, поверьте, никто не имеет права нарушить этот стандарт до тех пор, пока ассоциация не примет другого. Я уже более десяти лет являюсь членом Американской ассоциации урологов, там стандарты лечения принимаются только таким образом.
Решение же о введении обязательного медицинского страхования должны принимать Парламент и Президент с подачи Минздрава, который, в свою очередь, должен посоветоваться с ведущими медиками страны. Кстати, на проводимых сейчас довольно часто парламентских слушаниях можно обсудить и этот вопрос, и точка зрения профессионалов была бы открыто высказана.
Аттестацию врачей также должны проводить профессиональные ассоциации, а утверждаться она может в Министерстве. Выдача лицензии на право частной практики без согласия ассоциации специалистов не должна иметь места, и тогда не будет случаев, об одном из которых я говорил на коллегии МЗ, когда главный андролог и сексопатолог Минздрава посетил 12 частных центров как пациент, и большинство принимавших его врачей оказались абсолютно безграмотными, не читавшими, по-видимому, даже институтского учебника.
— Александр Федорович, хотелось бы из ваших уст услышать оценку современного медицинского образования?
— Если раньше образование в нашей стране находилось на достаточно высоком уровне, то в последние годы, мне кажется, его уровень снизился. Мало того, нет необходимости в таком количестве врачей, что мы сейчас выпускаем. Приведу пример. В Национальном медицинском университете у меня есть кафедра, как-то я пришел в группу студентов 4-го курса и задал им вопрос, будут ли они работать по специальности после окончания вуза. Только двое из двенадцати студентов ответили «да», остальные собираются уйти в бизнес-структуры. А учатся-то они в медицинском университете, и мы их выпускаем врачами.
За последние годы резко возросло число медицинских институтов. Один академией называется, другой — университетом, государственным или национальным. При обычных институтах и университетах открыли частные медицинские факультеты. Появились институты нетрадиционной медицины и традиционной с нетрадиционными направлениями. Все это прекрасно понимают, но сразу возникает вопрос, куда девать людей, которые в этих институтах работают: преподавателей, доцентов, профессоров? Получается, что проще расширять институты, чем ликвидировать. И каждый руководитель считает, пусть этот вопрос решается после моего ухода: после меня хоть потоп. К этому, собственно, и идем.
— Кроме того, что выпускается большое число врачей, многие из тех, кто хотят остаться в медицине, сталкиваются с другой проблемой — в научные институты молодым не всегда открыта дорога. Почему с таким трудом происходит омоложение кадров?
— Безусловно, такая проблема у нас есть. Но знаете, не так часто и молодежь хочет идти в НИИ, потому что для этого нужно, чтобы условия работы там соответствовали требованиям, которые молодые ученые ставят. Вспомните годы, когда молодежь просто разбегалась из институтов. Многие толковые ребята с хорошим уровнем подготовки, знанием языков уехали за рубеж. Большинство из них сейчас работают в Германии, Австрии, Америке. Нашим зарубежным коллегам это выгодно — подготовить специалиста такого класса на Западе удается не всегда, а главное — это обходится дорого, а так они получают готового высококвалифицированного специалиста. Так что проблема возрастная, наверное, не стоит во главе угла.
— Многие представители фармацевтических компаний работают на кафедрах медицинских вузов. Как вы относитесь к такому совместительству? Не экстраполируются ли интересы фирм на науку?
— В какой-то степени этот факт, безусловно, присутствует. Специалисты, работающие на фармфирмах, а это не самые плохие специалисты, фирмы стараются брать на работу людей грамотных, о препаратах своей фирмы, конечно, будут студентам говорить лучше, чем о других. Но так происходит во всем мире. С этим тяжело, да практически и невозможно бороться.
— Не секрет, что многие медицинские газеты и журналы публикуют непроверенные факты, а иногда и откровенную ложь. Не считаете ли вы, что в сложившейся ситуации нужно создать какой-то орган, контролирующий достоверность информации, компетентность авторов?
— Вы знаете, что сегодня в большинстве журналов и газет публикуется точка зрения хозяина. К какой партии, какому карману принадлежит печатное издание, такие и публикации. Вы абсолютно правы, к сожалению, очень часто в прессе читаешь просто откровенные глупости. Изданий, которые делались бы на деньги профессионалов, и в которых печаталась бы только правда, сегодня практически нет. Исключение составляют специализированные медицинские журналы и газеты, направленные на целевую аудиторию — врачей. Таким образом, практически все, что публикуется в украинских масс-медиа, редко можно назвать истинно медицинской публикацией. За рубежом такая дезинформация возможна реже, поскольку там факты попадают в прессу часто с разрешения ассоциации врачей.
Приведу вам один-единственный пример из истории кардиохирургии, говорящий о значении ассоциаций. Наслышаны и вы, наверное, о человеке, который впервые пересадил сердце, — Крисе Бернарде. Он слыл суперзвездой, его приглашали на торжества правительства многих стран. Так вот, знаменитый Крис Бернард просто позаимствовал разработку замечательной клиники в Калифорнии, где стажировался, когда в этой клинике готовились к пересадке сердца. У них уже все было готово к пересадке сердца у человека, но поскольку в мире никто этого не делал, было решено получить разрешение на пересадку не только у папы римского, но и у главного раввина. И пока писали письма в Израиль и Ватикан, Бернард улетел на свою родину в Южную Африку и в декабре 1967 года сделал там первую пересадку сердца. На его счастье — удачно. И стал знаменитостью. В первый же год в калифорнийской клинике пересадили 50 сердец, а потом в сотни раз больше, чем Бернард за всю свою жизнь. Но его узнал весь мир, потому что пересадку сердца он сделал первым, хотя у профессионалов этот человек не нашел признания. Впервые я узнал об этом, когда в 1988 году работал в Америке и побывал в этой калифорнийской клинике. А рассказал эту историю в подтверждение того факта, что в ассоциацию, которая состоит только из истинных профессионалов, просто так не изберут.
В Украине же, вроде бы, ассоциации есть, а вроде, их и нет. Нашему Кабинету Министров давно пора записать отдельной строкой — категории врачам должны присваивать только ассоциации, стандарты лечения разрабатывать — ассоциации. Собираются профессионалы — хирурги, кардиологи, психиатры, неврологи и другие — и по своей специальности разрабатывают оптимальные для нашей страны схемы лечения, которых потом следует придерживаться всем врачам. Так будет проще и пациентам, и самим врачам. Так что роль профессиональных ассоциаций в Украине нужно поднять до настоящего уровня, тогда невежеству и лжи будет, действительно, трудно пробиться. Это, я считаю, единственно верным и крайне необходимым шагом на пути развития нашего здравоохранения.