Альтруист от медицины Илья Буяльский

Если вы не ставите перед собой цель, вы никогда ее не достигнете.
Х. Маккей

В далеком 1820 г. в анатомическом театре Петербургской медико-хирургической академии собралась многочисленная публика. На уникальное в то время зрелище – операцию наложения лигатуры на поврежденный кровеносный сосуд – были приглашены известные представители медицинской общественности города, среди них – главный врач российского флота англичанин Якоб Лейтон.

Триумф молодого хирурга
Хирургу А. Гибсу вместе с ассистирующим ему лейб-медиком Н. Арендтом предстояло наложить лигатуру на ключичную артерию больного. Оба врача были уверены в успехе операции.
Проходит несколько минут. Врачи до артерии еще не добрались, «а кровь уже заливала пол, и Гибс выглядел растерянным.
– Как быть? Идти мне с ножом еще глубже?
– Идите глубже. Артерия где-то неподалеку…
– Вот она! – воскликнул Гиббс.
– Держите ее, не выпускайте, – поучал его Арендт.
Наложили лигатуру. Хотели зашивать» [1]. Однако аневризма билась по-прежнему. Зрители в зале начали шуметь, волноваться. «Арендт, явно струсив, хлопотал над больным, успокаивая собрание:
– Обычная anomalia wasorum, какие часто случаются…
Но тут честный Якоб Лейтон треснул в пол тростью:
– Черт побери, почему я не вижу здесь Буяльского?
Возникло замешательство. Буяльский же не был приглашен по той простой причине, что он… русский. А англичанин, чуждый интриг, стучал своей дубиной, гневно рыча:
– Я еще раз спрашиваю – отчего нету Буяльского? Я же вижу, что вы зарезали человека и сами не знаете, что делать!
Илья Васильевич жил недалеко, быстро приехал.
Легонько, но решительно отстранил Гибса и Арендта.
– Операторы искали subclavia, но, не найдя ее, разрезали ни в чем не повинную dorsalem scapulae… Сейчас исправлю!
Буяльский завершил операцию. Лейтон взмахнул палкой:
– Всех зову к себе… на обед!
За пиршеством до тех пор пили за здоровье Гибса и Арендта, пока это не надоело флотскому Лейтону:
– Я не для того позвал сюда, чтобы вы пили и ели за здоровье мясников… Ур-ра, господа, ура Буяльскому!» [1].

«Нам следует пригласить Буяльского…»
Кем же был герой этого удивительного эпизода из далекого прошлого, восхитивший делами своими одних и снискавший черную зависть со стороны других? Даже те, кто не воспринимал его и ненавидел за природную одаренность и выдающийся врачебный профессионализм, волей-неволей прибегали к его помощи в трудные моменты, когда возникала дилемма – жить или не жить человеку. «Сорок долгих лет продолжалось незавидное соперничество лейб-хирурга Арендта с Буяльским. Сорок лет Арендт заявлял:
– Я приду к больному, если там не будет Буяльского!» [1].
Приходилось соглашаться, что Буяльского не будет. Но тем не менее он приходил и оказывал помощь. А каждый визит Арендта к «проблемному» пациенту заканчивался одной и той же репликой:
– Кажется, нам следует пригласить Буяльского…
Во многих случаях своевременное вмешательство талантливого хирурга спасало дальнейшую судьбу пациентов. Так, когда царскосельский лицеист Алеша Воейков, ставший жертвой неудачной шутки своего товарища, подставившего ему под «мягкое место» указку из слоновой кости, был обречен на утрату подвижности одной ноги, именно Буяльский отвел от подростка подобную угрозу. Прибывший на место происшествия лейб-хирург Арендт только развел руками, мол, помочь пострадавшему невозможно. Угрюмо распорядился: «Посылайте карету за Ильей Буяльским...». Вскоре неугодный врач прибыл. Присутствовавшие лейб-хирурги, боясь ответственности, отказались ассистировать ему при сложной операции.
«– Генерал, – сказал Буяльский директору Лицея, – в таком случае прошу подержать мальчика лично вас...
Проклятая указка не прощупывалась ни там, где она вошла в тело, ни там, где бы она должна торчать своим концом.
– А если оставить так, как есть, – наивно предложил Гольтгойер, сам измучившись. – Ведь живут же солдаты с пулями в теле.
– Э-э, генерал! Нашли что сравнивать… пулю с указкой!
Тонкий серебряный щуп погрузился в тело ребенка. Буяльскому никак не удавалось прощупать обломленный кончик указки. Прошло уже более двадцати минут, а среди обнаженных скальпелем мускулов все еще не было видно палочки... Наконец он ее нащупал.
– Вот она! Уже пронзила поясничный мускул...
Обхватив ее конец щипцами, Буяльский (человек большой физической силы) извлек «инородное тело» на тридцать четвертой минуте после начала операции.
– Теперь согни ногу, – сказал он. – Гнется?
– Ага, – обрадовался Алеша.
– Жить будешь долго, – попрощался с ним Буяльский. – Но генерал прав: прежде, чем садиться, посмотри, куда садишься...» [1].
Сложная и даже опасная в то время операция вошла в историю отечественной хирургии. Илья Васильевич был награжден орденом и назначен на должность врача-инспектора не только Лицея, но и всех кадетских корпусов России.

«Семь раз подумать, прежде чем один раз отрезать»
Врачебное искусство И.В. Буяльского снискало ему уважение выдающихся людей науки – хирургов Буша, Саломона, Неммерта. Его учитель, профессор Иван Федорович Буш неоднократно повторял: «Мне бы читать хирургию, а Вам, Илья Васильевич, проводить операции».
В затруднительных ситуациях врачи всегда приглашали Буяльского разрешать сложные хирургические задачи, хотя нередко не соглашались с его взглядами, сетуя на настойчивость оппонента и опровергая его непоколебимые убеждения. Хирург с европейским образованием Саломон однажды сказал ученому секретарю конференции Медико-хирургической академии, известному фармакологу и патологу Я.К. Кайданову: «Если бы мне пришлось подвергнуться операции аневризмы, то я во всем мире доверился бы только двоим: Астлею Куперу в Англии да Илье Васильевичу Буяльскому в России».
Выдающийся хирург говорил: «Легко отнять руку и ногу, щегольнуть изяществом операции, но никогда не удавалось приставить ошибочно отнятую руку или ногу, и напрасное увечье, как бы оно блистательно произведено ни было, не вознаградится ни славой хирурга, ни поздним его раскаяньем; обязанность честного человека семь раз подумать, прежде чем один раз отрезать. Операция делается для того, чтобы сохранить жизнь, но нам следует думать и о том, чтобы эта сохраненная жизнь по возможности была менее тягостна» [2].
Весьма показателен случай из практики И.В. Буяльского, происшедший с гусаром Новосильцевым. В манеже его выбросила из седла лошадь. «Новосильцев ударился плечом о барьер манежа, предплечевая кость хрустнула. Но, падая, он машинально выставил вперед сломанную руку, которой и встретил удар об землю. При этом обломок кости прорвал мышцы, кожа лопнула – и кость вышла наружу, поверх сюртука... Срочно был вызван Арендт, приехавший с набором инструментов для неизбежной ампутации. Вскоре же явился и Буяльский.
– Не спешите с пилой, – сказал он. – Зачем же из красивого юноши делать калеку? Правая рука… она ему еще пригодится!
Арендт разогревал над пламенем страшную пилу:
– Вам бы только всегда спорить со мной!
Новосильцев не выдержал и при виде пилы заплакал:
– Неужели мне предстоит сейчас все это вынести?..
Возле его постели собрались почти все главные хирурги столицы. Гусар исстрадался, но лишь на седьмой день консилиум принял решение, согласившись с мнением Арендта – ампутировать.
– А я протестую, – стоял на своем Буяльский...
Арендт демонстративно собрал свои инструменты:
– Слышите, господа? В таком случае я ухожу...
Буяльский остался один возле больного, вокруг него сидели сородичи гусара.
– Ладно! Вашего гусара я беру на свои руки...» [1].
Илья Васильевич спас руку молодого гусара. Вскоре хирург получил записку от своего многострадального пациента. «Гусар, среди слов благодарности, сообщал Илье Васильевичу, что пишет ему как раз той рукой, которую ему хотели ампутировать» [1].
Одним из тех немногих случаев, когда умение и опыт врача И.В. Буяльского оказались беспомощными, стал его прощальный визит к умирающему поэту А.С. Пушкину. Давний друг Ильи Васильевича В. Даль, посоветовавшись с Арендтом, находившимся вместе с ним около агонизирующего Александра Сергеевича, вызвал в качестве непререкаемого авторитета Илью Васильевича. Но было уже слишком поздно…

Продолжение следует.

Литература
1. Пикуль В.С. Добрый скальпель Буяльского. – М, 1986.
2. www.historymed.ru

Подготовил Лукьян Маринжа