М.И. Шеин – отец русской медицинской терминологии 

Медицина и прочие знания, которые прежде всего в России мало известны были, ныне столько нам открыты, что уже имеем пригодных российских медиков и, может быть, в краткое время потомки наши увидят все оное в гораздо большем совершенстве...
М.И. Шеин 

Как известно, вплоть до ХIХ ст. хирурги и врачи в Российской империи оставались по разные стороны «баррикад», возведенных в европейском медицинском мире еще «при царе Горохе». Хирурги тогда получали знания в лекарских школах при госпиталях, не имели университетских дипломов, не получали докторских степеней и поэтому испытывали пренебрежительное отношение к себе со стороны большинства врачей тех времен, считавших хирургов ремесленниками.
Однако в середине ХVІІІ в. отечественные лекари-хирурги занимали важное место в медицинской и общественной жизни страны. Они были участниками бесконечных войн того исторического периода, членами научных экспедиций на новые земли, преподавателями первых медицинских школ в России. Об одном из лучших представителей этого доблестного «племени» М.И. Шеине наш сегодняшний рассказ. 

Путь от «рисовальных дел мастера» до главного лекаря первого военно-морского госпиталя 
Родился Мартин Ильич в 1712 г. и прожил, к великому сожалению, лишь 50 лет. Образование получил в семинарии Феофана Прокоповича в Петербурге. Окончив весной 1738 г. семинарию, Шеин был назначен рисовальным мастером в Кронштадтский адмиралтейский госпиталь, где он преподавал рисование в госпитальной школе. В большинстве случаев недавнему семинаристу приходилось сталкиваться с изображением человеческого тела в его анатомическом ракурсе, и заинтересованность молодого человека медициной не ускользнула от внимания руководства этого богоугодного заведения. Не прошло и года, как Мартина Шеина по указу Медицинской канцелярии вызвали в Петербург для участия в составлении анатомического атласа, который должен был, по мнению архиятера Фишера, помочь учащимся госпитальных школ в познании строения и методов лечения организма человека. Заняв место рисовального мастера Петербургского адмиралтейского госпиталя, М. Шеин сам выполнил большинство иллюстраций к этому первому в России изданию анатомического атласа. Пять лет жизни он посвятил этой увлекательной и полезной для общества работе, результатом которой стал первый отечественный атлас анатомии «Словник, или иллюстрированный указатель всех частей человеческого тела» (Syllabus, seu indexem omnium partius corporis humani figuris illustratus), составленный в основном трудами 32-летнего подлекаря Мартина Шеина. Оставаясь рисовальным учителем, он сдал экзамен на звание лекаря. С тех пор стезя врача стала основной дорогой его жизни.
Вскоре высокий авторитет М.И. Шеина среди коллег позволил ему стать главным лекарем Санкт-Петербургского адмиралтейского госпиталя после ухода из него И.Х. Цубера. Главный врач современного лечебного учреждения и главный лекарь больницы ХVIII cт. – это, как говорят в Одессе, «две большие разницы». Если наш современник одновременно и хозяйственник, и администратор, и ведущий специалист (как правило), то полномочия «главного» в те годы, согласно генеральному регламенту о госпиталях 1735 г., сводились к обязанностям помощника доктора по медицинской части, его первого заместителя и хирурга госпиталя. Да он и именовался в официальных документах oberchirurgus (!). Кроме того, в круг обязанностей главного лекаря входило преподавание хирургии. Вот такой ответственный пост ведущего хирурга крупнейшего в то время в Российской империи госпиталя в течение почти 10 лет с честью и славой занимал Мартин Ильич Шеин. 

Неуемное желание приблизить медицину к народу 
Помимо неустанной хирургической работы, которую он вел в госпитале, М.И. Шеин прославился как пионер перевода на русский язык медицинской литературы зарубежных авторов. Справедливо считая анатомию «первоначальной наукой во всей медицине», Шеин восполнил отсутствие пособия по описательному курсу анатомии на русском языке переводом в 1757 г. «Сокращенной анатомии, все дело анатомическое кратко в себе заключающую» Лаврентия Гейстера. И здесь Мартин Ильич раскрылся не только как человек, прекрасно знающий анатомию, но и как основоположник отечественной медицинской терминологии, которой до того практически не существовало. Взявшись за эту ответственную работу, Шеин исходил от буквального значения латинских названий, стараясь передать их по-русски вполне осмысленно. Вот яркие тому примеры: оs parietale – теменная кость, os sphenoidale – основная кость, mesenterium – брыжейка, colon – ободочная кишка, placenta – детское место и т. д. Наряду с заимствованием названий из разговорного русского языка мы находим у Шеина яркие образцы и новых словообразований. Примерами примечательных неологизмов могут служить введенные Мартином Ильичем термины для обозначения всех типов сосудов человеческого организма, правда, не сохранившиеся в употреблении. В то время все типы сосудов вместе с нервами были объединены в одно родовое наименование «жилы» (волокна, нити), однако М.И. Шеин классифицировал их по видам: аrteria – «жила бьющаяся», vena – «жила кровевозвращательная», nervus – «жила чувствительная», vasa lymphaticus – «жила сокопитательноносная», tendo – «жила сухая», spinalis – «жила становая». Эти, а также такие термины, как pancreas – «железа пригожемясная», pleura – «плева подреберная», epiphysis – «приросток», oesophagus – «горло пищеприемное» и т. п., со временем вышли из употребления.
Некоторые из терминов М.И. Шеина утратили свою актуальность в связи с изменениями в самом языке, но даже и в этом случае можно проследить его терминологию. Со временем «берцо» заменили «голенью», но сохранились «берцовые кости». Часть шеиновских терминов была просто забыта и снова латинизирована («пасока» – лимфа, «правое устье» – пилорическая часть, «левое устье» – кардинальная часть, «сродники» – синергисты, «соперники» – антагонисты и т. д.). 
И все же многие названия, предложенные в свое время М.И. Шеиным, существуют и сегодня. Вот уже более 200 лет применяются такие термины, как «кровеносные сосуды», «грудобрюшная преграда», «околоушная железа», «перемычки сухожильные», «подвздошная кишка», «червеобразный прибавок» (теперь отросток), «мочеточник», «мочеиспускательный ствол» (теперь канал), «семявыносящий проток» и т. д. 
Следует заметить, что в период украинского Ренессанса 1920-1930-х гг. наша медицинская терминология тяготела к понятным народным названиям (труды А. Корчака-Чепуркивского, С. Черняхивского), но «тоталитарный пресс» в свойственной ему грубой манере безжалостно «раздавил» эти молодые ростки нашей терминологической самобытности. И лишь в 1991 г. по рекомендации Президента ВУЛТ академика Л.А. Пирога увидел свет «Російсько-український медичний словник», знакомящий нас с интереснейшим пластом отечественной медицинской терминологии.

Хирург-«терминатор»
Не меньшего, если не большего внимания заслуживает выполненный Шеиным перевод с латыни на русский язык «Хирургии» Иоганна Захария Платнера. Этот 1000-страничный труд стал первым руководством по общей, частной и оперативной хирургии на русском языке. Несколько его разделов посвящены акушерству и офтальмологии. В этом труде Мартин Ильич продолжил ранее начатую им работу по созданию отечественной медицинской терминологии. Немало названий заболеваний и их проявлений были переведены Шеиным по тем же принципам, что и при переводе «Сокращенной анатомии…» Лаврентия Гейстера. Значительную часть латинских терминов он перевел с помощью слов, активно использующихся в разговорном языке того времени. «Свищ», «омертвение», «перелом», «отек», «насморк», «мокрота», «беременность», «рана», «язва», «чахотка», «сухотка», «сотрясение мозга», «цинга», «рожа», «грыжа» – вот далеко не полный перечень медицинских терминов «от Шеина». По аналогии с анатомией часть введенных им наименований затем была забыта или заменена греческими или латинскими: «червоточина» – кариес, «бородавки околопроходные» – кондиломы, «падеж верхнего века» – птоз, «почечуй» – геморрой и т. п. Интересна судьба термина «воспаление». Почему-то со временем его заменили «жжением», но затем вернулись к варианту М.И. Шеина, который используется и в настоящее время.
Примечательно, что в переведенном тексте появились дополнения, внесенные самим «толмачем» «Хирургии». Например, М.И. Шеин дал такое определение атрофии: «Атрофия – болезнь, называется, когда все тело или некоторая часть его от ествы не тучнеет, но помаленьку невидимо тончеет и иссыхает». Своеобразно истолковывал он и понятие метастазирования: «Метастазис – есть переселение болезни из одной части в другую, что случается у апоплектиков, когда материя, от которой в мозгу затмение делается, от него в жильночувствительный род переходит, откуда парализис». И хотя это определение не соответствует современному патологоанатомическому представлению о метастазах, оно чрезвычайно интересно своим материалистическим объяснением нарушений функций центральной нервной системы.
Непрерывная цепь собственных дополнений к основному тексту автора «Хирургии», по сути, сделала Шеина соавтором Платнера – настолько они многочисленны и представляют как информативный, так и научный интерес. Ведь Мартин Ильич был первым, кто ознакомил читателя с положением хирургической практики в отечественных госпиталях. В «Хирургии» мы можем даже обнаружить указания о применении хирургами России пластических операций. Если лейпцигский хирург в своей книге только рекомендовал производить пластику мягкого неба при его разрушении болезненным процессом, то Шеин отмечал следующее: «Что самое здесь в Адмиралтейском госпитале 1757 г. и сделано у одного магазинвахтера и у другого матроса». В другом месте, добавляя описание способов остановки кровотечения, он указал на успешное применение в том же госпитале тампонады кровеносных сосудов. Не поскупился Шеин и на ознакомление читателей со случаями из собственной практики, свидетельствующими о его незаурядных способностях хирурга. Так, на страницах своего труда Платнер выразил сомнение в правдивости факта излечения врачом Манне пациента с проникающим ранением черепа, заключая, что верить подобному невозможно. М.И. Шеин блестяще парировал профессиональный «выпад» Платнера против французского коллеги, приведя убедительный пример из собственной хирургической практики. 
В госпиталь, где главным лекарем был наш герой, январской ночью доставили «служивого» человека, пострадавшего от рук злодеев, посягнувших на чужие пожитки. Несчастному проломили черепную коробку, в результате чего в его мозг на толщину двух пальцев была вдавлена кость размером более «гривенника». Лично М.И. Шеин «самого мозгу унцов до 4-х вычерпал», а спустя два месяца у пациента «мозг наполнился, жестокая матерь к дыре проломленной присовокупилась, и произвела своими жилами бьющимися из черепа головного новую кость, и таким образом, он здоровый при рапорте канцелярии медицинской обратно представлен был». 
Еще одну историю болезни он противопоставил платнеровскому утверждению, согласно которому раны в надбровной области вряд ли могут быть излечены из-за трудности производства здесь трепанации. «В 1756 году Шляхетного кадетского морского корпуса подключник Иван Волков, 68 лет, в квартире своей повздорил с нестарой своей женой, и, хотев ее зашибить, бросился к ней; она, не хотя того вытерпеть, поставила ему вскоре ухват меж ноги, на который он, бедный старик, споткнулся, упал и бедро выше колена переломал» – таков «запев» истории с продолжением, изложенной М.И. Шеиным. «Погостив» в госпитале целых… 9 месяцев, с укороченной и кривой ногой, незадачливый сварливый муженек вернулся домой и даже продолжал «отправлять должность», но тут его настигла новая беда. На службе, спускаясь в подвал, он оступился и, упав на каменный пол, рассек лоб и бровь, а также расколол лобную кость насквозь с бровной дугой. Персонал адмиралтейского госпиталя надежды на благополучный исход после обследования «невезучего» почти не имел. Высказывались сомнения и относительно сохранности глаза. Однако не прошло и 40 дней, как он, глядя на мир обоими глазами, возрадовался жизни в относительном здравии». И подобными россыпями бесценного хирургического опыта усеяны многие страницы рассматриваемого фолианта.
Приведенные примеры убеждают нас в высоком профессионализме Мартина Ильича Шеина и являются единственными литературными источниками того времени, которые позволяют нам судить о состоянии отечественной хирургии ХVIII в.

Большая мемориальная доска на здании бывшего Кронштадтского военно-морского госпиталя вещает нам: «Здесь работали выдающиеся деятели отечественной медицины…». И открывает этот почетный перечень светил Мартин Ильич Шеин.

Подготовил Лукьян Маринжа