«Фосфорная эпопея»: реалии и уроки глазами токсиколога – приверженца профилактической медицины

«Фосфорная эпопея», заставившая всех нас в очередной раз волноваться и сопереживать, началась 16 июля, когда недалеко от многонаселенного Львова и окрестных сел потерпел аварию железнодорожный состав, перевозивший технический фосфор. В результате воспламенилось 6 цистерн, и зловещее облако из токсических веществ повисло над территорией площадью более 90 км². Что последовало за этим, широко известно.
А вот как-то незамеченным прошло другое событие, происшедшее всего спустя три недели уже в самом Львове, где вследствие повреждения железнодорожных цистерн с бензином на одной из нефтебаз произошло их возгорание, сопровождавшееся мощным взрывом и образованием над местом аварии уже иного цвета, но не менее зловещей черной тучи. Возникла реальная угроза, что пожар может перекинуться на соседние промышленные предприятия, среди которых завод по производству химической (лакокрасочной) продукции. А это уже прямая опасность поражения населения, причем в старинной центральной части города. К счастью, усилиями спасателей, недавно участвовавших в «фосфорной эпопее», такая угроза была ликвидирована. Однако сам факт двух техногенных аварий подряд в одном и том же регионе – сигнал явного неблагополучия в деле обеспечения химической безопасности.
Здесь сделаю отступление и упомяну о двух совпадениях, представляющихся мне весьма символическими. Первое. В свое время в бывшем Союзе в ряду техногенных аварий также в результате игнорирования требований безопасности на железной дороге произошел выброс токсичных нефтепродуктов, о чем автор этих заметок писал в публикации «К чему приводит беспечность», призывая строго следовать рекомендациям гигиенистов и токсикологов при перевозке опасных грузов. В част-ности, аргументировались обязательное требование осведомленности сопровождающих подобных грузов об их токсикологических характеристиках и наличие токсикологического паспорта на перевозимые токсические вещества. Всего этого не было ни в том давнем случае, ни в описываемых авариях.
Второе символическое совпадение. За несколько недель до указанных выше событий мною совместно с академиком Ю.И. Кундиевым был опубликован полный текст доклада, прозвучавшего в Национальном медицинском университете, целиком посвященного проблеме химической безопасности в Украине. В нем было обращено внимание на потенциальную опасность возникновения в нынешних условиях подобных экстремальных ситуаций и подчеркивалась необходимость приоритета действенных мер профилактики. Перефразируя известное положение о том, что болезнь легче предупредить, чем лечить, можно утверждать, что и подобную угрозу химического воздействия на человека и среду его обитания легче предупредить, чем потом ликвидировать ее тяжкие последствия.
Биосфера и техногенные воздействия, промышленные яды и пестициды, радионуклиды и полимеры, химические и биологические загрязнители окружающей среды, химические канцерогены и мутагены, экологически обусловленные заболевания, экологическая безопасность… Увы, сегодня эти понятия стали привычными не только для специалистов в области гигиены, токсикологии, экологии, но и всего общества. А Чернобыль? Он еще долго будет напоминать всем нам, что человечество ступило на зыбкую почву экологического неблагополучия. Но извлекли ли мы должные уроки из этой трагедии? И сделаем ли выводы из новой катастрофы – фосфорной?

Ядовиты ли яды?
На каком бы языке ни произносилось слово «яд», оно неизменно вызывает чувство страха. С помощью различных ядов за время существования цивилизации умерщвлены миллионы людей. Вместе с тем уже древние знали, что яд не только убивает, но и помогает лечить от многих недугов. Известный токсиколог Э. Штаркенштайн писал: «Всякое вещество не может быть в полном объеме названо ядом, так как наступление ядовитого действия всегда зависит от условий, при которых оно действует на организм». Вот почему можно сказать: нет ядовитых веществ, а есть ядовитые их количества. Так, многие лекарства в повышенных дозах становятся токсичными. Увеличение, например, лечебной дозы строфантина в три раза приводит к отравлению. В то же время такой старый и проверенный многими тысячами отравителей яд, как мышьяк, в малых дозах используется в качестве лекарства. Лечебным действием обладает даже иприт. Разбавленное в 20 тыс. раз это боевое отравляющее вещество применяется под названием псориазин как средство против чешуйчатого лишая. Ну а фосфор?
Известно, что его органические соединения относятся к высокотоксичным веществам. Однако даже эти чрезвычайно токсичные соединения (в весьма незначительных количествах, разумеется) подчас находили применение в лечебной практике, в частности при лечении глазных болезней.
Мы говорим, что вещества становятся ядовитыми только при определенных условиях, к которым, разумеется, должны быть в первую очередь отнесены их физико-химические свойства – структура, степень растворимости, агрегатное состояние. Так вот, по своим свойствам красный фосфор практически не токсичен, а белый – весьма и весьма токсичен, к тому же самовоспламеняющийся на воздухе. Токсикологи относят его к первому классу опасности. В то же время образующаяся из технического белого фосфора при его гашении водой ортофосфорная кислота хотя также может быть отнесена к категории яда, но обладает по сравнению с белым фосфором меньшей токсичностью. Это соединение относят ко второму классу опасности.
Возвращаясь к положению о том, что любое химическое вещества только в зависимости от определенных условий может превращаться в токсическое, отметим, что фосфор как химический элемент необходим для человеческого организма. В виде солей фосфорной кислоты он поступает в организм с пищей и всасывается в тонком кишечнике. Органические соединения фосфора – глицерофосфаты и др. в пищеварительном тракте гидролизуются, образуя органические фосфаты. В сутки человек получает с пищей в среднем 1,6 г фосфора. Из организма соединения фосфора выводятся в виде тех же фосфатов через почки и желудочно-кишечный тракт. В норме организм взрослого человека выделяет от 1,5 до 1,75 г фосфора в сутки.
Опасность возникновения острых и хронических отравлений представляет белый (желтый) фосфор. Он проникает в организм через дыхательные пути и пищеварительный тракт, вызывая острые, а вслед-ствие способности к накоплению в тканях и органах и хронические отравления. Смертельная доза составляет около 0,1 г.

Фосфор в природе и на производстве
В менделеевской таблице этот элемент находится под пятнадцатым порядковым номером и принадлежит к V группе. Его на-звание происходит от греческого phoros – «светоносный». Фосфор в природе в свободном состоянии не встречается и распространен лишь в виде кислородных соединений. В почве содержится от 1 до 10% солей фосфорной кислоты. В растениях фосфор обнаруживается в форме органических соединений орто- и метафосфорной кислот. В животных организмах в виде фосфата кальция фосфор находится в костной ткани, содержится в белках, фосфолипидах, нуклеиновых кислотах.
Соединения фосфора активно участвуют в обмене веществ и круговороте природы. При выветривании фосфорсодержащие материалы переходят в почву, затем в растения и животные организмы, из которых вновь возвращаются в почву. Элемент образует пять модификаций, из которых наиболее важными являются красный и белый, больше известный как «желтый фосфор» (благодаря желтой окраске из-за примесей). Красный фосфор – мелко-кристаллический порошок темно-красного цвета, нерастворимый, трудно окисляемый, безопасный при хранении. Белый (желтый) фосфор – воскообразная прозрачная масса, почти не растворима в воде, но легко растворима в сероуглероде. На воздухе дымит, издавая неприятный чесночный запах. Легко вступает во взаимодействие с другими элементами, окисляясь, светится в темноте, загорается от трения, легко самовоспламеняется. Долго сохраняется под водой в плотно закупоренной стеклянной емкости.
Красный фосфор используется при изготовлении спичек, на электроламповых предприятиях, в органическом синтезе, в металлургии, фармацевтическом производстве. Белый фосфор перерабатывается в фосфорную кислоту, а затем в фосфорные удобрения и технические фосфаты на предприятиях химической промышленности. Различные препараты фосфора в малых дозах используются в качестве лечебных средств для ускорения процесса развития костной ткани, стимулирования кроветворения и др. Известно, что фосфор в отдельных странах используют для поражения живой силы при боевых дей-ствиях – фосфорные снаряды, зажигательные и трассирующие пули, а также начиненные фосфором огневые фугасы, авиационные бомбы, зажигательные смеси.

Отравление
Острые отравления белым (желтым) фосфором на производстве не встречаются и являются следствием несчастных случаев. При отравлении уже через полчаса появляются общая слабость, головная боль, чувство дискомфорта. Позже – симптомы уже специфического характера. В связи с попаданием фосфора на слизистую верхних дыхательных путей образуется кислота, отчего возникает жжение, которое может появиться и в области желудка, куда фосфор попадает со слюной. Начинается отрыжка с чесночным запахом, возможны тошнота и рвота. В зависимости от концентрации фосфора во вдыхаемом воздухе и величин образования высших оксидов (Р₂О₆, Р₄О₈) указанные проявления интоксикации этим могут и ограничиться. При более высоких концентрациях паров белого фосфора и возникновении поражений внутренних органов, в частности печени и почек, через которые преимущественно выделяется фосфор, а также мелких сосудов (сопровождается кровоизлияниями) развиваются нарушения в центральной нервной системе.
Практические врачи и специалисты в области клинической токсикологии ранее редко наблюдали острые отравления белым фосфором. Такие отравления возникали лишь вследствие несчастных случаев. Именно к этой категории следует отнести ситуацию, возникшую в самый разгар нынешнего необычайно жаркого лета, когда температура воздуха поднималась выше 30°С. Примечательно, что происшедшее явственно показало: продолжает и далее желать лучшего наша общая подготовка к подобным ситуациям, а также компетентность тех, кто должен ликвидировать ее последствия, их осведомленность относительно опасности воздейст-вия конкретного токсиканта. Разумеется, чтобы восполнить такой пробел, необходимы современные знания в области токсикологии, гигиены окружающей среды, экологии. Но ведь предполагается, и это само по себе очевидно, что те, кто задей-ствованы в разрешении экстремальных ситуаций, должны быть высококлассными профессионалами. К сожалению, в недавних событиях, как и в предыдущих подобного рода ситуациях, у ряда участников ликвидации последствий химического воздействия сразу же обнаружились и дефицит необходимой информированности, и разобщенность в оценке и, соответственно, в единстве действий, а самое главное, как мне представляется, неспособность объективно и оперативно оценить степень возникшей опасности.
Известно, что критерием степени опасности является не просто обнаружение токсического вещества в пространстве, окружающем человека, а его количество. И в данном случае уже с первых часов фосфорной аварии необходимо было получить такие количественные данные. Однако до сих пор общественности неизвестно: проводился ли и кем именно мониторинг содержания фосфора в воздухе, воде, почве? Какие при этом были использованы методы? В печати промелькнули заявления о том, что выявлено «превышение нормы в 20 раз». Но о какой «норме» может идти речь, если в отношении техногенных вредных веществ таковой вообще не существует? Как известно, у нас и за рубежом установлены соответствующие гигиенические нормативы – предельно допустимые концентрации (ПДК) и ориентировочно безопасные уровни воздействия (ОБУВ) в объектах внешней среды. Для фосфора наши нормативы предусматривают в качестве ПДК в атмосферном воздухе величину 0,0005 мг/м², воде – 0,001 мг/м³, воздухе рабочей зоны на производстве – 0,03 мг/м³. ПДК фосфорного ангидрида в атмо-сферном воздухе – 0,15 мг/м³ (максимально разовая), 0,05 мг/м³ – среднесуточная, а в воздухе рабочей зоны – 1 мг/м³. Кстати, наши отечественные нормативы даже более жесткие, чем, скажем, в США, где ПДК фосфора в воздухе рабочей зоны составляет 0,1 мг/м³, т. е. втрое выше.

Слово, вселяющее страх
Страх, по меткому определению мудрого Аристотеля, – это ожидание зла. Увы, о том что подобное ожидание чревато для психического здоровья человека нежелательными последствиями, нередко игнорируется при освещении в печати подробностей экстремальных ситуаций. Надо сказать, что большинство журналистов, с которыми мне довелось встречаться в эти тревожные дни, стремились более полно и объективно освещать события. В то же время, чего греха таить, в некоторых публикациях доминировала явная тенденция к сенсационности. Так, на страницах ряда газет появилось сообщение о том, что опасное «фосфорное облако» направляется к Киеву. Дескать, в четверг, 19-го июля с 13.00 до 15.00 (какая скрупулезная осведомленность!) фосфорное облако будет проходить над Винницей, а во второй половине дня достигнет Киева! Прогноз был столь серьезным, что киевский мэр издал распоряжение, согласно которому соответствующие органы должны были информировать киевлян о «поведении фосфорного облака». Вокруг токсичного облака, которое в результате горения фосфора, действительно некоторое время висело над местом аварии и имело в ширину 300-600 м, развернулась целая дискуссия. Кстати, когда облако уже рассеялось, специалисты из МЧС заявили, что «вообще никакого облака нет, никуда оно не летит и нет угрозы даже Львову!», а их коллеги из Укргидрометцентра поведали, что «химическая туча» до столицы не дойдет, поскольку ветер дует в сторону… Беларуси. На последнее сразу же отреагировали в белорусском МЧС, где пришли к выводу, что облако сможет лететь только «по наклонной к земле» и поэтому «осядет на Львовщине». Вот такая «высоконаучная» дискуссия. Вот уж действительно было бы смешно, если б не было так грустно.
Подобной «осведомленностью» грешила вся информация относительно воздействия фосфора на организм. Процитирую следующий пассаж под броским названием «От фосфора нужно спасаться раствором соды»: «В зависимости от того, как произошел контакт, страдают разные органы. Если кислота попадает в желудок под удар попадает печень… если через кожу, то фосфор попадает на мышцы, что вызывает их подергивание, и это может перерасти в паралич, если попадает на голову, происходит поражение центральной нервной системы». И далее: «Главное – не дать кислороду попасть в организм». Какова стилистика?! Зачем же провоцировать столь дилетантскими утверждениями тревогу у людей? Вот лишь несколько устрашающих заголовков: «Фосфорный Чернобыль», «Не знают, как тушить», «После фосфора не заводите детей», «Нам сказали убегать…», «Экологи: зону аварии еще не проверяли», «Скажите нам правду, какой бы она ни была». И это только в одном издании. Наш один из наиболее почитаемых за человечность и талант коллега-медик Антон Чехов в своих письмах к жене настоятельно советовал: «Не читай газет, не читай вовсе, а то ты у меня от них зачахнешь…». Звучит злободневно, не так ли? А ведь еще древние говорили: «Слово ранит, слово убивает».
Когда в медицинском институте я читал лекции студентам, то всегда останавливался на так называемых ятрогениях, т. е. проявлениях нарушений здоровья, вызванных внушением. Приводил, в част-ности, такой пример. Один из пациентов обратился к врачу с жалобами на периодические боли в области сердца. Осмотрев больного, врач заявил: «У Вас, больной, грудная жаба». После визита к врачу, несмотря на назначенное лечение, у больного участились приступы сердечных болей и ухудшилось общее состояние. Когда через некоторое время он обратился уже к другому врачу, то начал свой рассказ весьма образно: «Вы знаете, доктор, до посещения Вашего коллеги нас в семье было двое – я и жена. А сейчас, увы, я понял, что нас уже трое – я, жена и грудная жаба. Никак, доктор, не могу от этой жабы избавиться». Вот так сказанные врачом слова не только не облегчили, но даже усугубили состояние впечатлительного больного.
Примеры можно привести и из области токсикологии. Неоднократно доводилось наблюдать, как у лиц, находившихся в помещениях, где обнаруживалась металлическая ртуть, был диагностирован невроз. При этом он никак не мог быть вызван ртутью, которая накопилась в форме жидкого металла, поскольку ртуть опасна лишь в виде пара. Попытки убедить таких людей в том, что у них нет отравления, поскольку во вдыхаемом ими воздухе ртутные пары отсутствуют, не всегда увенчивались успехом. Помните роман Гюстава Флобера «Госпожа Бовари» и те страницы, где описывается агония героини, погибающей от мышьяка? В письме к другу писатель поведал о том, что когда описывал отравление Эммы Бовари, то как бы ощущал во рту «настоящий вкус мышьяка». И еще: «Я сам был так отравлен, что у меня два раза подряд сделалось рас-стройство желудка, самое реальное, потому что вырвало весь обед…».
Я сознательно отвлекся от темы статьи, чтобы, возвратившись к ней, обратить внимание на необходимость весьма осторожного отношения к слову при освещении событий, связанных с авариями и катастрофами. Здесь требуется особый такт, деликатность и, конечно, достаточная компетентность. Необходимо объективное освещение фактов, профессиональные рекомендации, ознакомление населения с той реальной опасностью для здоровья, которая возникает в каждом конкретном случае. А еще к ликвидации послед-ствий экстремальных ситуаций необходимо привлекать психологов. Их советы важны не только для специалистов, но и для журналистов, освещающих события, а также широкой общественности.
В случае с фосфорной аварией населению пострадавших территорий необходимо было предоставить информацию о наличии и количественном содержании токсикантов, которые могут поступать в организм человека с воздухом, водой и пищей. И не пришлось бы тогда уважаемым руководителям спасательных операций демонстрировать населению на себе потребление якобы идеально чистых продуктов. Очень уж хотелось им убедить общественность в том, что опасность миновала. Думается, многие зрители испытали чувство неловкости, когда на экране телевизора, крупным планом, показали колоритную фигуру известного в стране деятеля с большим – под стать ему самому – огурцом, зажатым в зубах. А рядом стояли зрители, наблюдавшие за этим «натурным экспериментом» – местные жительницы с испуганными выражениями лиц, словно опасавшиеся за жизнь уважаемого человека. Разумеется, эта сценка была воспроизведена и на страницах периодических изданий. Еще один примечательный эпизод. Как мне рассказал коллега-токсиколог, возвратившийся с места аварии, он наблюдал там, как один спасатель, прибывший из Казахстана, желая продемонстрировать безвредность почвы, зачерпнул горсть земли и препроводил ее в собственный рот. Чудеса да и только… А ведь уже на второй день после аварии содержание фосфорного ангидрида, которое вблизи эпицентра превышало ПДК (0,15 мг/м³), пошло на спад. А население и общественность, к сожалению, были дезориентированы и напуганы известным заявлением о том, что происшедшее – «второй Чернобыль».

Приоритет – профилактике
Можно ли говорить об уроках, извлеченных из недавней аварии? Поскольку тяжких последствий, к счастью, удалось избежать, вся эта история вскоре забудется, как, впрочем, и ряд прошлых техногенных аварий. Тем не менее крайне необходимо безотлагательно задаться вопросом: готовы ли мы к подобным экстремальным ситуациям? Каков профессионализм и компетентность тех, кто участвует в их предупреждении и ликвидации подобных аварий? Какова обеспеченность санитарно-эпидемиологической службы, МЧС, Минэкономики надежной лабораторно-аналитической базой? И, наконец, каково объективное и квалифицированное освещение в органах печати конкретной ситуации? Следует осознать, что (хотим мы этого или нет) наше поколение вынуждено жить в условиях, когда трудно избежать химической экспансии.
Одним из основных уроков «фосфорной эпопеи» должна стать истина: подобные ситуации легче предупредить, чем потом ликвидировать. В связи с этим приоритет необходимо отдать профилактике. Не на словах, а на деле. Очевидно, что обоснование эффективных мер профилактики требует серьезной научной основы. Не только гигиенист Ф. Эрисман верил, что в ХХ веке будет главенствовать профилактическая медицина. Великий хирург Н. Пирогов также был уверен, что «...будущее принадлежит медицине предупредительной». Вопрос в том, как эта проблема решается сейчас. Наш современник, выдающийся хирург Н. Амосов, не склонен был считать, что предвидение предшественников сегодня оправдывается. В одной из своих книг он не без сарказма заметил: «Медики скажут: мы всегда были за профилактику! В декларациях – да, но не на практике».
В последнее десятилетие на основе опыта, накопленного гигиенистами и токсикологами, разработан ряд методических рекомендаций и указаний, в которых представлены унифицированные принципы медико-биологической и токсиколого-гигиенической экспертизы экзогенных химических соединений. По общему мнению гигиенистов и токсикологов, в их деятельности должна главенствовать триада, которую четко определил еще один из основоположников отечественной токсикологии Н. Правдин: «Эксперимент, клиника, гигиенические наблюдения».
В последние годы Украина присоединилась к Базельской, Роттердамской и Стокгольмской конвенциям, которые предусматривают запрещение (либо ограничение) использования опасных токсических веществ. Надо лишь выполнять обязательства, вытекающие из указанных конвенций. Для этого необходима полная инвентаризация опасных веществ, мониторинг как окружающей среды, так и здоровья населения, а также биомониторинг. Кроме того, потребуется изменение технологических процессов. Не ис-ключена необходимость перепрофилирования отдельных видов производств, например асбоцементных заводов, предприятий радиотехнических изделий, использующих асбест, производства свинцовых аккумуляторов, трансформаторов и конденсаторов с содержанием полихлорированных дифенилов, производства ртутьсодержащих приборов, люминесцентных ламп и др.
Наиболее эффективной профилактикой, разумеется, является устранение техногенных химических веществ. Так, замена высокотоксичной ртути азотнокислым серебром для «наводки» зеркал предотвращает отравление ртутью рабочих на этом производстве. То же можно сказать о замене токсичного желтого фосфора нетоксичным красным в спичечном производстве, свинцовых белил – цинковыми, метилового спирта – другими спиртами, бензола – бензином и т. д. Необходимы и технические усовершенствования. Плавку латуни в тиглях заменить плавкой в электропечах, что приведет к ликвидации острых отравлений медью, а механизация загрузки доменных печей позволит значительно уменьшить число отравлений оксидом углерода и т. д. Крайне необходима герметизация производственного оборудования в сочетании с мероприятиями по механизации рабочих операций.
Эффективное осуществление указанных рекомендаций будет служить надежной профилактикой вредных химических воздействий и предупреждением техногенных аварий.
В реализации мероприятий по охране общественного здоровья и защиты среды обитания человека от химической экспансии важная роль принадлежит международному сотрудничеству, поскольку в Украине, как и в других странах, техногенные и экологические аварии и катастрофы чреваты трансграничными химическими загрязнениями. Кроме того, в нашей стране высокая плотность предприятий и других техногенных источников, загрязняющих окружающую среду вредными химическими выбросами. Все это побудило специалистов из международных организаций, в частности экспертов по вопросам техногенных аварий и катастроф, способствовать созданию в Украине аналитического центра с банком данных европейского уровня по чрезвычайным ситуациям, формированию современной системы оценки, прогнозирования и предупреждения техногенных химических рисков. Вот только результаты этой оценки еще не известны ни специалистам, ни научной общественности, ни широким кругам населения. А ведь такая оценка и прогнозирование реальной опасности возможных химических аварий, конкретных мер их предотвращения и ликвидации последствий – неотложное веление времени. Чрезвычайно важно, чтобы этот аналитический центр всесторонне обобщил опыт и уроки нынешней и предшествующих аварий, имевших место в Украине, ознакомил общественность с выводами и рекомендациями. Нельзя с этим медлить. Должным образом извлечь уроки и воплотить в жизнь действенные меры профилактики – наша общая задача, которая должна решаться в ходе разработки и реализации соответствующих региональных программ, преду-сматривающих снижение промышленных выбросов вредных веществ в атмосферу.
Говоря о необратимости научно-технического прогресса, президент Национальной академии наук Украины Борис Патон особо подчеркнул: «Нельзя не видеть, что в общем-то все мы по отношению к природе дремучие неучи – от академика до школьника. А потому, что у нас все еще нет глобального в масштабах страны научно-экологического всеобуча». А ведь даже многие «борцы за охрану природы» не имеют должной подготовки. Что тогда говорить о владельцах промышленных предприятий – основного источника выбросов вредных химических веществ в среду обитания человека? Вот почему необходим экологический всеобуч – организация систематического цикла телепередач, где будут сформулированы принципы защиты населения от техногенной химической экспансии, объяснены правовые основы охраны природы.
Добавлю, что подобный всеобуч с участием компетентных и высокоэрудированных специалистов-медиков (токсикологов, гигиенистов, клиницистов службы медицины катастроф), а также экологов, химиков, радиологов, психологов следует организовывать не только для населения, но, пусть не посетуют на меня журналисты, и для представителей масс-медиа.

«Экология» – понятие ответственное
Мы так и не извлекли уроки из прошлых ситуаций, связанных с угрозой возникновения у человека химической патологии. Напомню, в июне 2000 г. не только медики, но и широкая общественность были взволнованы «эпидемией» массовых заболеваний неизвестного происхождения, поразивших население в Боле-славчике Первомайского района Николаевской области. Принимая участие в выяснении причин возникшей «эпидемии», помню точную цифру пострадавших, у которых была диагностирована токсикодермия, – 400 человек. Как и в Черновцах, где версия об отравлении ограничилась единственным предположением о воздействии таллия, так и в Болеславчике окончательное заключение осталось неясным и проблематичным. А в последующем и вовсе кануло в Лету. Мы не сделали обоснованных заключений о причине загадочных поражений, предположительно химического происхождения. Достаточно вспомнить вспышку многочисленных заболеваний в Кременчуге и Полтаве (причиной их оказались выбросы в атмосферу предприятия по производству белково-витаминного концентрата), массовые случаи той же алопеции в Черновцах, Поволжье, Прибалтике, Германии (истинная причина не установлена), нарушения здоровья у людей, живущих вблизи предприятий по производству стирола в Горловке… Анализировать причины всех этих катастроф следует весьма обстоятельно, а не хвататься за первую попавшуюся удобную версию.
И, наконец, о теме осведомленности в области медицинской экологии. Уже говорилось о неуместности подмены терминов «допустимые уровни», «допустимые дозы», «предельно допустимые концентрации» токсических веществ словом «норма». Также наблюдается произвольное толкование таких определений, как «экология», «эндоэкология», «эколог». Сегодня наблюдается стихийное накопление новоизобретенных терминов. Назову только некоторые, получившие «право гражданства»: «общая экология», «промышленная экология», «сельскохозяй-ственная экология», «экология человека», «инженерная экология», «географическая экология», «гидроэкология», «экогигиена»… Если этот перечень продолжить, то получится список из не менее 40 наименований. Вообще следует констатировать, что сегодня не только среди специалистов, представляющих разные сферы науки, техники, биологии и медицины, но и у государственных мужей, политиков, парламентариев определение «экология» трактуется весьма произвольно. Не могу не заметить, что нередко даже медики-клиницисты, сталкиваясь с заболеваниями, которые не удается диагностировать, как за спасательный круг хватаются за «плохую экологию». Дескать, все дело в ней, свалившейся на нас, беззащитных. Словом, привычной становится спекуляция на этом универсальном понятии. Грустно, но точно так же, как раньше все «разбирались» в футболе, так теперь – в экологии.
На этом, пожалуй, можно и закончить.