29 грудня, 2017
Химическое оружие и борьба с ним в Первой мировой войне
Окончание. Начало в № 2 и № 3, 2017 г.
1918 год западные союзники встретили в тревоге: они ожидали худшего. И не случайно. Победа на Восточном фронте, достигнутая не в последнюю очередь благодаря применению химического оружия и неподготовленности русской армии отражать газовые атаки врага, позволила германским войскам сосредоточить свои силы на Западном фронте и попытаться нанести решающий удар по англо-французским позициям. Оставив на Восточном направлении минимальные силы, необходимые для поддержания нового порядка после подписания Брест-Литовского мирного договора, немцы устремились на Запад.
Мартовское наступление, получившее название «Кайзершляхт» («Битва кайзера»), имело целью наконец-то прорвать англо-французский фронт и покончить с Францией до вступления в бой многомиллионной американской армии. И ключевая роль в успешном исходе будущей атаки отводилась именно химическому оружию.
«Битва кайзера»
Как прорвать линию фронта? Эта задача представлялась генералам союзнических армий почти что непосильной; они и не ставили ее перед своими войсками, рассчитывая хотя бы обескровить Германию в серии изматывающих сражений.
Немцы, по понятным причинам, не могли себе позволить подобной стратегии. Им требовался быстрый и решительный успех. В то же время у Германии было слишком мало средств и солдат. У союзников были танки, у немцев – только определенное превосходство в авиации… и газовое оружие. Оно и стало ключом к замку обороны противника.
Удивительное сочетание современности и архаики: немецкий кавалерист-улан, вооруженный пикой и последним достижением военных технологий – противогазом
Германцы готовились основательно: их самый мощный газ «желтый крест» (немцы помечали химические снаряды крестами: желтый крест – иприт, зеленый – фосген, синий – слезоточивый газ) был усилен новым взрывчатым веществом, которым планировалось заражать целые километры пространства за первыми линиями обороны врага, тем самым мешая подходу его резервов к месту сражения. И, скажем заранее, это сработало.
В течение нескольких недель, предшествующих атаке, немцы засыпали английские позиции (именно на этом участке фронта они и задумали прорыв) сотнями тысяч газовых снарядов, превратив расположение британских войск в окутанный дымом ад. Солдаты, неделями не снимавшие противогазы, оказались не готовыми к массированной немецкой атаке, начавшейся во второй половине марта 1918 года.
Успеху немецкого удара способствовала погода – позиции заволокло густым туманом. Германская артиллерия «усилила темп», и в течение пяти часов окопы англичан подверглись воздействию более чем миллиона снарядов, в основном смешанного типа. Сперва немцы применили особенно сильный раздражающий газ, из-за чего британские солдаты срывали противогазы, расчесывали пораженную кожу, подвергаясь тем самым воздействию других отравляющих газов. Помощи ждать было неоткуда: территория позади передовых дивизий англичан была почти недоступна. Это сказалось и на темпах немецкого наступления в дальнейшем. К примеру, после обстрела город Армантьер был затоплен таким количеством иприта, что тот буквально тек по улицам, и немецкие солдаты появились там через две недели после ухода англичан.
Союзники были потрясены: немцам за считанные дни удалось то, чего они не могли добиться за многие месяцы наступлений с огромными расходами снарядов и людей. В плену оказались сотни тысяч англичан, и германцы всерьез рассчитывали разорвать локтевую связь между французской и британской армиями.
Впечатление, производимое на солдат, лучше всего иллюстрирует следующая цитата из романа «Смерть героя» классика английской литературы XX века и солдата той войны Ричарда Олдингтона: «…Подходя к поселку, они по звуку догадались, что снаряды должны падать где-то совсем близко. Вскоре услышали и привычное «взз…», однако за ним вместо треска и грохота следовало совсем непривычное глухое «пфф…».
– Не может быть, чтобы они все просто не разрывались, – сказал Уинтерборн.
Еще один снаряд упал совсем рядом, за бруствером; послышалось непонятное глухое шипенье. И тотчас в воздухе странно запахло, как будто свежескошенным сеном, только острее. Эванс и Уинтерборн принюхались и крикнули в один голос:
– Фосген! Газ!
Поспешно, неловкими движениями саперы натянули маски и пошли дальше, спотыкаясь, почти ощупью. Эванс и Уинтерборн выбрались на дорогу и подошли к поселку. Химические снаряды градом сыпались на дома – вззз, вззз, взз, взз, пфф-пфф-пфф-пфф. На мгновенье оба сняли маски – в воздухе стоял едкий запах фосгена.
Пленные союзники в «противодымных масках». Так весело рисовалась химическая война для тех, кто в ней никогда не участвовал
Эванс и Уинтерборн стояли у окопа, помогая полуслепым в противогазах саперам выбираться наружу. Одна за другой шли мимо нелепые фигуры; резиновые маски вместо лиц, огромные мертво поблескивающие очки, длинный хобот, протянувшийся к коробке… «Точно погибшие души, искупающие в новом аду какой-то чудовищный грех», – подумалось Уинтерборну. Входы в подвалы были наглухо завешены для защиты от газа, и все же он просачивался внутрь. Двоих солдат, наглотавшихся газа, унесли на носилках. Лица у них были страшные, на губах пена…»
Однако закончить войну победителями солдатам кайзера не удалось. Несмотря на все свои успехи и понесенные противником жертвы, было уже слишком поздно. В апреле-июле германские войска отчаянно пытались реализовать свою победу марта, однако каждый раз наталкивались на «еще одну линию обороны» врага.
Летом 1918 года сперва французы, а затем и англичане применили собственный аналог иприта, практически ни в чем не уступающий германскому оригиналу. Теперь с учетом превосходства промышленности союзников и запасов вооружения немцы потеряли свой последний «технический козырь».
Кроме того, германские войска стали испытывать нехватку в газовых снарядах: им было все сложнее не только производить их в тех же количествах, что и союзники, но и доставлять на фронт по разрушенным французским территориям.
Немецкое наступление захлебнулось в нескольких десятках километров от вражеской столицы: теперь войскам предстояло испытать на себе ответный удар союзников. Молодой немецкий офицер Эрнст Юнгер, впоследствии один из представителей молодых писателей «потерянного поколения» послевоенной Германии, так описывает ужасные последствия газовой атаки: «Большая часть растений увяла, повсюду лежали мертвые кроты и улитки, а размещенным в Монши лошадям конный связной обтирал слезившиеся глаза и исслюнявленные морды».
Колонна временно ослепших британских солдат – жертв газовой атаки
Теперь союзники, до этого кричавшие о «варварстве» применения химического оружия, называли массированные газовые атаки вернейшим средством победы. К середине 1918 года им удалось достичь качественного и количественного перевеса над Германией по всем параметрам газовой войны. Артиллерия союзников располагала миллионами химических снарядов разного назначения, тогда как германские склады химического оружия к концу войны насчитывали менее 5% от запасов начала кампании 1918 года.
Немецкая армия начала медленное, но безостановочное отступление, закончившееся перемирием 11 ноября 1918 года и подписанием Версальского мирного договора 1919 года.
Итоги
Химическое оружие стало своеобразной «визиткой» Первой мировой войны: сегодня невозможно представить себе этот разрушительный конфликт без привычного образа солдата в противогазе. И это неслучайно – смерть от химического оружия собрала обильную жатву на полях сражений.
Несмотря на то что точное число солдат, погибших именно от отравляющих веществ, установить не представляется возможным, некоторые данные все же имеются. Известно, что в наиболее подготовленной для этой войны германской армии (немецкие противогазы считались самыми лучшими) из-за применения химического оружия погибло 9 тыс. солдат и около 200 тыс. (среди которых, как нам известно, был и временно ослепший ефрейтор Адольф Гитлер) было «выведено из строя».
Неопытная американская армия почти треть своих солдат потеряла исключительно вследствие газовых атак немцев: безвозвратные потери составили около 2 тыс., 73 тыс. пострадали от газовых снарядов. Американские солдаты должны были винить в этом самих себя, ведь львиная доля потерь объяснялась простой безалаберностью: многие из них попросту не придавали должного значения необходимости всегда держать противогаз под рукой.
Русская армия понесла самые тяжелые потери из всех воюющих стран. Речь идет как минимум о 50-60 тыс. убитых и около полумиллионе пострадавших от германских и австро-венгерских газовых атак. Окончательно был подорван боевой дух армии – разложение войск, начавшееся в 1917 году на Восточном фронте, не в последнюю очередь было вызвано просто-таки паническим ужасом перед «газами».
Французы и англичане понесли примерно одинаковые потери: около 8 тыс. солдат убитыми или умершими и по 200 тыс. пострадало от последствий химических атак.
Италия и ее главная противница Австро-Венгрия потеряли по 3-4 тыс. солдат и еще около 100 тыс. так или иначе пострадали от химического оружия.
В целом потери от газовых атак стран, участвовавших в Первой мировой войне, таковы: около 90 тыс. человек убиты и примерно 1 млн 200 тыс. пострадали от химических снарядов.
На примере газовой войны в Первой мировой можно проследить, как качался маятник между вековечным противостоянием борьбы «снаряда и брони» (то есть средствами атаки и защиты): с одной стороны, газов и средств их доставки, а с другой – врачей и средств индивидуальной защиты от химического оружия (марлевые повязки, противодымные маски, противогазы).
Поначалу «атака» явно преобладала над «защитой» – первые химические удары почти не встретили противодействия. После появления средств защиты показалось, что химическое оружие утрачивает свою значимость. Однако в 1917 году немцы разработали и применили в ходе наступлений новый иприт, а также усовершенствовали методы газовых атак (стали использовать горчичный и поражающий газ). В 1918 году союзникам удалось разработать более совершенные средства защиты (например, новая модель британского противогаза), и маятник вновь качнулся в другую сторону. В конце концов точку в этой схватке поставило окончание войны, но закончилось ли само противостояние?..
К сожалению, события 20-30-х годов XX века показали, что еще рано ставить крест на «желтом кресте»…
Подготовил Роман Меркулов
Тематичний номер «Пульмонологія, Алергологія, Риноларингологія» № 4 (41), грудень 2017 р.