23 червня, 2015
Денис Калюжный – спаситель обреченного Терезиенштадта
12 мая 1945 года… Ликование по поводу окончания войны – и 114 случаев заболевания. А 15 мая – уже 200 сраженных повальной инфекцией… Это мало известные миру цифры паразитарной заболеваемости в казематах и бараках бывшего гитлеровского концентрационного лагеря Терезиенштадт, или, в чешской транскрипции, Терезин, расположенного неподалеку от Праги.
Практически последний фашистский комбинат по уничтожению неповинных жертв только что освобожден. Рядом с мятущимися в лихорадке сотнями людей лежат в нечистотах в еще большем количестве «живые скелеты», пока не сраженные дизентерийными, сыпнотифозными и иными болезнетворными возбудителями. Эта фактически заложенная нацизмом «бактериологическая бомба» – как дьявольское послание освобождающейся Европе в виде невиданной эпидемии. Ведь выжившие заключенные – граждане ряда стран континента вскоре разбредутся по его городам и весям, распространяя инфекцию.
Советские части, освободившие лагерь, увидели ад наяву – более 30 тыс. измученных голодом недавних смертников под угрозой начавшейся инфекционной массовой атаки, выведенные из строя водопровод и канализация, мириады вшей, горы мусора… Спустя несколько часов после прорыва заграждений в Терезин прибыла санитарно-эпидемиологическая группа 1-го Украинского фронта, возглавляемая подполковником медицинской службы Денисом Николаевичем Калюжным. Под его руководством сразу же были развернуты койки 5 армейских госпиталей. На протяжении первых дней были госпитализированы свыше 2 тыс. больных сыпным тифом, по состоянию на 31 мая 1945 г. их было уже 2983 человека. Одновременно в оборудованных стационарах получали лечение 1161 терапевтический больной, а также 268 пациентов с дизентерией и брюшным тифом. Еще 1160 полумертвых выхаживали от чахотки, пневмонии, кахексии. Это данные из отчета видного украинского ученого-гигиениста, члена-корреспондента АМН СССР, заведующего кафедрой коммунальной гигиены Киевского медицинского института, профессора Д.Н. Калюжного, в 1945-м в силу обстоятельств ставшего ангелом-хранителем обреченных.
Вот несколько фрагментов из уникального рукописного документа. Терезин представлял в прошлом типичный военный городок, где до 1939 г. размещался чешский гарнизон. Общая численность населения (войск и обслуживающего персонала) составляла 10 тыс. человек. После захвата Чехословакии немецкие фашисты переименовали Терезин в Терезиенштадт, выселили из него всех жителей, а в феврале 1941 г. там устроили концентрационный лагерь, куда свозили преимущественно евреев из разных стран Европы, причем оккупанты этот лагерь-крепость квалифицировали как «образцовое гетто». Внешне были созданы «позитивные условия» для существования узников – вплоть до «самоуправления», своих, «терезинских», денежных знаков, различных мастерских и подсобных хозяйств. В конце войны, когда Германия стала терпеть поражение на всех фронтах, гитлеровцы привозили в Терезин журналистов, а однажды пригласили даже представителей шведского Красного Креста, чтобы показать, что это не лагерь уничтожения, а место депортации. В результате в прессе появлялись фальшивые публикации и фотоснимки.
На самом деле был создан лагерь-фильтр, откуда значительная часть заключенных отправлялась в Освенцим, Треблинку и другие лагеря смерти в Польше. В конце июня 1942 г. в Терезине было сконцентрировано 34 тыс. «неарийцев», а к сентябрю того же года число интернированных достигло 57 тыс. Вследствие перенаселенности создались чрезвычайно тяжелые бытовые условия, обусловившие антисанитарный коллапс. По мере преобразования Терезина в «образцовое гетто» его население за счет отправки основной части узников в газовые камеры уменьшилось до 18 тыс. После 20 апреля 1945 г. в «каменный мешок» вблизи Праги были насильно свезены военнопленные, политические заключенные и уголовники из различных концлагерей Европы в количестве более 13 тыс. человек. Таким образом, к маю 1945 г. здесь скопилось свыше 30 тыс. крайне истощенных людей, среди которых свирепствовали сыпной и брюшной тиф, дизентерия, другие инфекции.
Из общего числа госпитализированных по поводу сыпного тифа диагноз подтвердился у 79-83% больных. Следовательно, можно говорить о том, что в лагере имела место крупная вспышка сыпного тифа. Брюшной тиф, бактериологически подтвержденный, был диагностирован в 20 случаях, паратиф – в 6 случаях.
Вследствие большой перегрузки лагеря вновь прибывшими узниками, умышленного завоза немцами инфекционных больных и возникновения эпидемии сыпного тифа в лагере создались чрезвычайно тяжелые условия, справиться с которыми органы самоуправления гетто не могли. После ухода немцев в лагерь первыми прибыли представители местного Красного Креста и приступили к оказанию помощи населению. Следует, однако, отметить, что это была лишь ургентная медицинская помощь, тогда как противоэпидемические мероприятия почти не проводились, да они были и непосильны для возрождающейся чехословацкой республики.
12 мая 1945 г. в лагерь прибыли санитарные учреждения 3-й Гвардейской армии в составе 5 госпиталей, на следующий день – фронтовая эпидгруппа в составе двух лабораторий. Были срочно развернуты госпитали, и 14 мая 1945 г. началась массовая госпитализация больных. Наряду с этим осуществлялись массовая санитарная обработка населения и сортировка по инфекциям. Весь город был разбит на 4 участка, во главе каждого участка стоял военный врач, ему подчинялись фельдшер и дезинфектор. Со стороны управления гетто были выделены старший врач каждого участка и несколько врачей. Последние ежедневно обходили казармы и иные помещения и обо всех случаях заболеваний сообщали военному врачу. В каждой казарме были выделены изоляторы, а оттуда все больные транспортом направлялись в госпитали.
20 мая 1945 г. на место армейских прибыли госпитали ПЭП-179 в составе нескольких специальных подразделений. По состоянию на 3 июня 1945 г. в госпиталях в общей сложности находились 2233 больных.
В этих сдержанных строках встает, в сущности, неведомый в новейшей мировой истории медицинский и санитарный подвиг непреходящей значимости. Ведь Терезин известен в мире так же, как Маутхаузен, Дахау, Бухенвальд, Бабий Яр. И он, этот подвиг, был осуществлен во многом благодаря эрудиции, чувству долга, высоким профессиональным знаниям воспитанника Харьковского медицинского института, кандидата медицинских наук, высококвалифицированного военного эпидемиолога Дениса Николаевича Калюжного. Как же выглядит его научный и нравственный портрет, неотделимый от этого деяния? Он родился невдалеке от романтического Лебедина в крестьянской семье. В 1918 г. окончил фельдшерскую земскую школу (сохранилось удостоверение, оформленное еще дореволюционным шрифтом). В 1921 г. после напряженной фельдшерской противоэпидемической работы в составе крупнейшего железнодорожного узла тогдашней столицы Украины был принят на первый курс Харьковского медицинского института. Учителями будущего ученого-гигиениста становятся такие признанные в медицинской науке авторитеты, как С.А. Томилин, В.С. Деркач, В.С. Коршун, А.В. Палладин, М.Н. Соловьев, Б.В. Алешин, К.И. Платонов. Его наставником, а потом и ближайшим другом становится А.Н. Марзеев, крупнейший реформатор профилактической медицины, впоследствии академик АМН СССР. После практической работы Д.Н. Калюжный поступает в аспирантуру в созданный в 1931 г. по инициативе А.Н. Марзеева Институт коммунальной гигиены.
Символично, что Денис Калюжный был одним из первых студентов Харьковского мединститута и одним из первых сотрудников Марзеевского детища. Его научной программой с начала 1930-х годов становится защита атмосферного воздуха. Поле его изысканий и действий в структуре уникального института с десятью самостоятельными отделами развернулось изучение воздушных бассейнов промышленных центров. Исследования проводятся в Кадиевке, Рубежном, Красном Луче, Мариуполе и, разумеется, в Харькове. К концу 1930-х годов выходит сводная работа Д.Н. Калюжного «Систематизация материалов по загрязнению атмосферного воздуха промышленными предприятиями и разработка первоочередных оздоровительных мероприятий». Предложенным технологиям дается название «Метод Украинского института коммунальной гигиены».
Но в судьбе ученого звучат ратные трубы: в 1937 г. Д.Н. Калюжного мобилизуют на действительную военную службу. До 1942 г. это была преподавательская работа в Харьковском военном медицинском училище, а затем в Куйбышевской военно-медицинской академии. В сентябре 1942 г. он уходит на Воронежский фронт и вступает в должность начальника фронтовой санэпидлаборатории. В итоге, пройдя Украину в эпопее ее освобождения, Д.Н. Калюжный оказывается в своей ответственной ипостаси в составе 1-го Украинского фронта. Он успешно руководил ликвидацией вспышек инфекционных заболеваний в войсках и среди мирного населения. А далее следует новый вызов – трагедия Терезиенштадта.
В архиве Д.Н. Калюжного сохранилось письмо из Министерства здравоохранения Чехословакии, датированное 1962 г.: «Чтобы Вы знали, как и наш народ, и наши медицинские работники уважают Вас, посылаем Вам книгу к 15-й годовщине здравоохранения в нашей стране. Там на странице 47 Вы можете увидеть и свою фотографию 1945 года, когда Вы получили чехословацкую награду за свои заслуги». Книга эта сохранилась в семье. В ней, в частности, говорится: «Доцент Д.Н. Калюжный, ведущий эпидемиолог 1-го Украинского фронта маршала Конева, был награжден Чехословацким Крестом за его заслуги в борьбе с сыпным тифом в концентрационном лагере в Терезине».
Я вчитываюсь в трогательные фрески, воссоздающие подвиг доктора Калюжного. Его группе в недели противостояния с эпидемией помогал лишь небольшой отряд чехословацкого Красного Креста и коллеги – недавние заключенные, чудом державшиеся на ногах. Когда подполковник Д.Н. Калюжный уезжал из Терезина, эти врачи попросили его взять на память письмо от них. Вот некоторые строки послания: «В этом бедственном положении пришли вы, наши спасители! Вы пришли и сняли с наших плеч бремя, которое мы уже не могли дальше нести. Без всяких жестов и без слов, с естественностью, которая нас так удивила и поразила. Благодарим всех врачей и медицинский персонал за работу, которую они делали искренне и неутомимо. Теперь мы понимаем силу ваших сердец».
И еще документ тех дней: «Терезин, 11.06.1945 г. Многоуважаемый доктор Калюжный! Как Вам известно, завтра голландцы уезжают на родину. Перед их отъездом я хочу еще раз поблагодарить Вас от имени голландской колонии за Ваши старания и энергию по борьбе с эпидемией сыпного тифа, благодаря которым мы имеем возможность вернуться домой. С уважением, доцент-доктор Н. Феддер, Амстердам, университет».
Далее последовала демобилизация, возвращение ученого-подвижника по настоянию А.Н. Марзеева в Институт коммунальной гигиены. С 1956 по 1971 год Денис Николаевич был директором этого института, носящего ныне имя А.Н. Марзеева, а после до 1975 г. состоял консультантом.
В нынешнем году исполняется 115 лет со дня рождения Д.Н. Калюжного. Живет ли память о его подвиге? В 1984 г. его внук, тогда студент, а ныне доктор биологических наук Вадим Чумак, находясь на практике в Карловом университете, побывал в Терезине, как бы воочию прикоснувшись к деянию деда. А в 2001-м, спустя 17 лет, Вадим вместе с мамой, младшей дочерью ученого-героя, видным дерматологом, профессором Лидией Калюжной, и своей семьей вновь приехал в Терезин. Музей сохранился, но фото Дениса Николаевича было почему-то снято… И вот этот очерк отчетливо напоминает: подвиг украинского военного врача навсегда вписан в историю ХХ столетия. Его драматические майские дни и ночи 1945-го, когда пушки уже, думалось, смолкли навсегда, достойны благодарной памяти человечества.
Откуда у меня эти данные? Денис Николаевич Калюжный хранил бумаги, в которых была запечатлена история избавления освобожденных узников Терезина от смерти вдогонку. «Об этой трудной работе Денис Николаевич опубликовал лишь одну небольшую статью «Из истории борьбы с эпидемиями во время Великой Отечественной войны» в журнале «Санитария и гигиена» в 1975 г.», – поведала мне Александра Павловна Залогина-Калюжная, верная спутница мужа в течение более чем полувека. Некоторые документы, в частности свидетельство о награждении украинского медика боевым Чехословацким Крестом, подписанное Л. Свободой, диплом почетного члена Чехословацкого научного общества им. Я. Пуркине, переданы в Национальный музей медицины. В 1976 г. Денис Николаевич покинул этот мир…
Подготовил Юрий Виленский